вещественныя доказательства. И этотъ танцоръ предсѣдатель, у котораго, вѣрно, на совѣсти не одинъ такой поступокъ, и всѣ они, всѣ мы судимъ тѣхъ, которыхъ сами же погубили.
Нехлюдовъ хотѣлъ встать и уйти, но не достало силы нарушить эту установленную торжественность, недостало силы обмануть ожиданія всѣхъ.
И Алина[1] Кармалина съ своимъ изяществомъ и съ своей сдержанной лаской — какъ она далеко теперь отошла отъ него, ⟨не потому, чтобы Катюша была лучше ея, но потому, что то, что связано было съ вопросомъ о Катюшѣ, объ отношеніи Нехлюдова къ ней, было до такой степени важно и значительно, что всѣ Алины въ мірѣ изчезали передъ этимъ.
Нехлюдовъ вдругъ увидалъ все то, что онъ долженъ былъ сдѣлать, и то, что онъ сдѣлалъ, вернувшись къ тому чудесному, святому состоянію душевному, въ которомъ онъ былъ 14 лѣтъ тому назадъ, не тогда, когда онъ погубилъ ее, а тогда, когда онъ платонически любилъ ее.
И, Боже мой, какимъ порочнымъ, преступнымъ и, главное, дряннымъ онъ видѣлъ себя теперь.⟩
Онъ не зналъ еще, что онъ будетъ дѣлать, но зналъ теперь, что онъ будетъ жить не по инерціи, не подъ внѣшними вліяніями, но самъ собою, изъ себя. По отношенію ее, Катюши, онъ не зналъ еще, что онъ сдѣлаетъ, но онъ зналъ, что ему надо одинъ на одинъ увидать ее. «Пойти сейчасъ сказать председателю? Но нѣтъ, если узнаютъ мои отношенія къ подсудимой, меня отведутъ. А надо помочь ей. Помочь ей, — повторилъ онъ себѣ. — Погубить совсѣмъ и потомъ помочь тѣмъ, чтобы ей идти не въ дальнюю, а ближнюю Сибирь».
- ↑ Зачеркнуто: Тихоцкая съ своей щепетильностью, внѣшнимъ благородствомъ, съ ея неискреннимъ согласіемъ на тѣ измѣненія жизни, которыя онъ указывалъ ей, живо представилась ему. И онъ ставилъ ихъ рядомъ, и никакого сомнѣнія не могло быть для него, совершенно независимо отъ его чувства, на чьей сторонѣ было огромное преимущество. Тутъ все было настоящее, тамъ все искусственное. «Да, важно то, что я сдѣлалъ, но не она. Ея ужъ нѣтъ, — говорилъ онъ себѣ и тотчасъ же поправилъ» себя: — нѣтъ, напротивъ, она, такая, какая она есть, со всѣмъ тѣмъ, черезъ что она прошла, — она вся мое произведеніе. Сотни, тысячи такихъ купцовъ. И кто же больше оскверненъ, она ли послѣ этихъ тысячъ, или я, ввергнувшій ее въ это положеніе? Разумѣется, я». _8_ Онъ сидѣлъ, слушалъ, слушалъ присягу свидѣтелей, показанія ихъ, глупые, ненужные съ тонкимъ видомъ вопросы сторонъ: въ которомъ часу? сколько аршинъ въ диванѣ, и т. п. Хотѣлось ему вскочить и обличить ихъ всѣхъ, но кто же будетъ обличать? Самъ больше всѣхъ виноватый. Но все таки онъ радовался, чувствуя, какъ соскочили съ него вдругъ всѣ тѣ путы, которые, паутинка за паутинкой, накладывали на него соблазны богатаго міра и его слабость. Онъ вдругъ понялъ, что онъ развратился, ослабъ, что вся эта предстоящая ему женитьба будетъ обманъ.
