Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 33.pdf/74

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

Из суда въ 5-мъ часу Нехлюдовъ пошелъ домой. Онъ шелъ машинально по знакомымъ улицамъ: дворцомъ,[1] Знаменкой, Арбатомъ домой, весь полный тѣми сложными впечатлѣиіями, которыя онъ получилъ, и мыслями, которыя они вызвали. Онъ не столько думалъ, сколько вспоминалъ и сопоставлялъ воспоминанія: воспоминанія давнишнія, того времени, когда онъ впервые зазналъ Катюшу, и воспоминанія того, что было въ судѣ, воспоминанія того, какъ онъ смотрѣлъ на жизнь, на ея требованія отъ себя тогда, когда онъ[2] въ первый разъ былъ у тетокъ и потомъ, когда онъ во второй разъ пріѣхалъ туда по дорогѣ въ Турцію, и какъ онъ смотрѣлъ на нее теперь, недавно, до нынѣшняго дня, когда былъ на готовѣ женитьбы на Алинѣ Кармалиной.[3]

Все это сдѣлалось незамѣтно.[4] Сначала военная служба съ сознаніемъ того, что поступленіе на службу во время войны есть что то нетолько хорошее, но благородное, возвышенное, потомъ выходъ въ отставку и занятіе въ деревнѣ въ земствѣ, и устройство школъ учебныхъ и ремесленныхъ, и больница, которую устроила мать. Все это казалось хорошимъ, благороднымъ. Потомъ болѣзнь матери, его уходъ за ней и роль нѣжнаго, преданнаго сына, все это было добрые, благородные поступки. Потомъ съ послѣдней зимы сближеніе съ Кармалиными. И это было все очень хорошее. Нехорошо было немножко то, что тѣ первые планы борьбы со зломъ землевладѣнія были забыты и оставлены и что, вмѣсто того чтобы освободить себя отъ землевладѣнія, какъ онъ хотѣлъ этого и рѣшилъ и зналъ, что должно сдѣлать, въ первые времена молодости, онъ владѣлъ

  1. Зачеркнуто: Волхонкой, Остоженкой
  2. Зач.: бросилъ военную службу и вернулся въ деревню, и воспоминанія нынѣшней зимы, какъ онъ сблизился съ семьей Алины и какъ понемногу
  3. Зач.: Это было страшное пониженіе: все было забыто, всѣ планы служенія людямъ и самосовершенствованія. Потомъ былъ подъемъ послѣ войны, когда онъ бросилъ службу, а тутъ болѣзнь, смерть матери и невольное сближеніе съ Алиной и еще худшее пониженіе въ этой Капуѣ утонченности, въ которой онъ жилъ всю нынѣшнюю зиму. Сначала сочувствовали его горю, ему даже приписывали гораздо больше горя, чѣмъ онъ испытывалъ, и соболѣзновали ему, и ему нельзя было не быть признательнымъ за это соболѣзнованіе. Но кончилось все тѣмъ, что онъ, самъ не зная какъ, дошелъ до того положенія, въ которомъ онъ чувствовалъ себя уже чѣмъ то связаннымъ съ семействомъ Кармалиныхъ и уже вполнѣ готовымъ на самую ту великосвѣтскую, роскошную, пошлую жизнь, которую онъ такъ осуждалъ и отъ которой надѣялся всегда быть далеко. Положеніе было таково, что если бы онъ теперь прекратилъ свои частыя посѣщенія и не сдѣлалъ бы предложенія, всѣ сказали бы и заинтересованные почувствовали бы, что онъ поступилъ нехорошо.
  4. Разумѣется, его заманивали, но все это дѣлалось такъ тонко, умѣренно, благородно, самъ онъ такъ мало былъ способенъ думать, что заманиваютъ, что онъ, разумѣется, не думалъ этого. Вспоминая объ этомъ, онъ вспомнилъ и то, что его просили прямо изъ суда придти къ нимъ и у нихъ обѣдать.
63