А то какой же? Как попали деньги, так и закатился к своим цыганкам.
Что же у них ничего не было, ссоры?..
Какая же от Лизаньки ссора. От нее кроме добра он, кажется, ничего не видал.
Да ведь он добрый.
Это какая же доброта. Обещался, клялся. А теперь вот... (Слышен звонок. Няня проходит к той двери, из которой вышла.) Должно она.
Нет, это невозможно. Я не могу больше. (Замечает Марью Васильевну.) А, Маша. Я ходила погулять. Я рада, что ты зашла. (Раздевается, отдает няне.) Возьмите, няня голубушка. Ну что, ты была вчера у Зверевых?
Лиза, ведь c’est le secret de la comedie.[1] Я всё знаю. Я знаю, что тебе не до этого, и знаю, то чтò тебя мучает, то и меня мучает. Зачем ты скрываешь. Он опять увлекся?
Увлекся. (Сразу начинает рыдать.)
Лиза! полно. Ведь нет никакой причины... отчаиваться...
Если бы он тебя не любил. А то ведь ты знаешь, что он весь твой, что это только временно un entrainement passager.[2]