— Убит! убит! — закричали горцы и бросились к нему.
— Нет еще, — и Хаджи-Мурат, выхватив кинжал, бросился к тому, в которого он два раза промахивался, и не успел тот поднять руки, как кинжал пропорол ему брюхо. Но в то же время две пули пробили грудь Хаджи-Мурата.[1] Он упал. Он умирал и вдруг понял это. И Вали-Магома такой, каким он его видел последний раз, свистящим и кидающим камни и смеющимся, представился ему. Вспомнилась ему улыбающаяся, краснеющая Марья Дмитриевна, вспомнился ему и враг, сам[2] высокий рыжий Шамиль с своим торжественным величием. И Вали-Магома, и Шамиль, и Марья Дмитриевна — всё смешалось в одно и из за всего выступил Алла, от которого он пришел и к которому шел теперь. И он вдруг понял всё. Что этого не надо было. Что всё было не то. Все думали, что кончилось. Но вдруг его страшная окровавленная голова поднялась из-за лошади. Он поднялся весь, поднял голову кверху[3] и остановился. Все замерли.
Вот его то в эту минуту мне наполнил запыленный сломанный репей.
Смущение нападавших продолжалось недолго. Еще две пули ударились в грудь Хаджи-Мурата. Одна попала в золотой и отскочила, другая попала в сердце.
— Алла! — проговорил[4] он, упал навзничь и уже не двинулся.
Шамардино
Это было на Кавказе сорок пять лет тому назад, в декабре 1851 года,[5] в самый разгар войны с Шамилем. В передовой крепости Шахгири или Воздвиженской[6] только что[7] пробили[8] вечернюю зорю,[9] пропели «Отче наш»,[10] поужинали щи и кашу
- ↑ Зачеркнуто: и подбежавшие стали рубить его
- ↑ Зач.: Шам[иль]
- ↑ Зач.: крикнул
- ↑ Зач.: Х[аджи]-М[урат]
- ↑ Зач.: на левом фланге кавк[азской] линии, там, где шла война с горцами.
- ↑ Зач.: фельдфебель 2-й роты Куринского полка, вернувшись от ротного ⟨у которого он застал попойку и карты (так что ротный командир, красивый, всегда веселый, молодой, бывший гвардейский офицер, вышел к нему только на минутку)⟩, передал приказ по полку: выступать завтра до зари 2-й роте за Шахгиринские ворота с топорами и харчами на день.
- ↑ Зач.: стоя перед
- ↑ Зач.: утреннюю
- ↑ Зач: и люди стали на молитву, как подошел сам Петрович, фельдфебель, три раза раненный, с тремя нашивками и двумя Георгиями. Далее на полях написано и обведено кружком: где жили солдаты.
- ↑ Зач.: и люди получив
