степени упадка. Я жалкое потерянное созданіе. Пришелъ я къ тебѣ въ домъ, вы меня привѣтили, накормили, напоили, приласкали (голосъ его дрожитъ), а я чѣмъ отблагодарилъ. Что подъ руку попало стащилъ потому погибшее я созданіе... А ты замѣсто того, чтобы предать меня, отпускаешь и хочешь наградить.. (Хочетъ говорить и не можетъ.) Не стою я того.[1] А вы пожалѣли. Простите Христа ради. (Бросаетъ на столъ чай-сахаръ, низко кланяется и быстро уходитъ.)
Ак. Тоже человѣкъ былъ.
Тарасъ. Ну и нынче переночуетъ. Ты не смотри, что больно рваный. Поговорилъ съ нимъ, человѣкъ умнѣющій.
Пр. Это что ризы то мои раздранныя? Это точно, если сужденіе имѣть по поверхности.
⟨Нигдѣ не просилъ, потому имѣю стыдъ.⟩
Т. (глядитъ на прохожаго). Все болѣетъ народу этого. Арава аравой. Тоже не съ жиру, сердешные. A человѣкъ хорошій. Поговорилъ съ нимъ. Что жъ хозяинъ?
⟨Т. А видно тоже охотникъ.
Пр. Не то что монопольную, а дрей мадеру пивали.
Т. Драмадера то и довела значитъ до точки.⟩
Онъ ли ее бросилъ, она ли его, только ушла она отъ него, уѣхала въ Казань и меня взяла. Тамъ соединилась съ булочникомъ. Тоже какъ бы въ полномъ смыслѣ слова отцомъ мнѣ сталъ. И тоже хорошій человѣкъ былъ. Но и теченіе жизни нашей печальное было, въ полномъ смыслѣ слова въ полигамствѣ жила.
Ак. Да ужъ отъ полихамства этого хорошаго прождать нечего.
Пр. Потомъ ужъ и вовсе спустилась до полной проституціи.
Мар. Поди жъ ты.
Пр. Ну да всего не разскажешь. Подросъ я.
- ↑ В рукописи № 7 вместо этой фразы новая: Побѣдилъ ты меня.
