У насъ еще видно по крайней мѣрѣ тому, у кого есть глаза, чтобы видѣть, а главное видно мужикамъ, которые если бы и не видѣли, чуяли бы это своими боками, кто главные воры и грабители. Мужики твердо знаютъ, что не у васъ украли деревья въ лѣсу, а вы и ваши родители вѣками обворовывали сотни тысячъ людей, и то, что у какого-то тамъ графа уничтожили его персики или что то тамъ такое, такъ если счесть все то, что уничтожилъ этотъ графъ жизней людскихъ, стариковскихъ, дѣтскихъ, женскихъ отъ недостатка соотвѣтствуюіцей пищи, отъ сверхсильнаго труда, которые терпѣли нѣсколько поколѣній люди отъ того, что данная имъ, какъ и всѣмъ людямъ, Богомъ земля была отнята отъ нихъ. А вы говорите про преступниковъ крестьянъ. Вотъ кто преступники.
Тутъ все смѣшалось, я не помню послѣдовательно, что было послѣ этихъ словъ. Помню только, что послѣ этого старичокъ заговорилъ совсѣмъ другое и совершенно другимъ и не прежнимъ строгимъ, а тихимъ внутреннимъ голосомъ.
— Милые мои, — заговорилъ онъ, вы не обижайтесь, а подумайте, ради Бога подумайте объ этомъ дѣлѣ, о своей душѣ подумайте. Вѣдь это не шутка, а страшное дѣло. Вы только подумайте, что они должны испытывать, тѣ люди, которыхъ вы не только не жалѣете, но еще и осуждаете. Что должны испытывать эти люди, глядя на эту вашу жизнь, съ вашими тенисами, парками, конными заводами, дворцами, какъ этотъ, съ всей вашей безумной роскошью? Вѣдь они не могутъ не знать, что вся эта роскошь существуетъ потому, что они своими жизнями поддерживаютъ ее, а поддерживаютъ ее только потому, что вы отняли у нихъ ихъ достояніе — данную всѣмъ намъ равно Богомъ землю. А что земля Божья, они такъ же хорошо знаютъ, какъ то, что солнце каждый день всходитъ и заходитъ, и знаютъ не такъ, какъ мы, по разсужденіямъ, а знаютъ своими боками. Знаютъ потому, что какъ только у нихъ отберутъ землю, они должны работать то, чего имъ не нужно, или умирать съ семьями съ голоду. Подумайте, какое должно быть ихъ смиреніе, терпѣніе, незлобивость, если они, зная все это, прододжаютъ, милліоны и милліоны ихъ, нести свою тяжелую жизнь, только изрѣдка вырубая десятки деревъ, выросшихъ на землѣ, которая принадлежитъ имъ больше, чѣмъ вамъ. Подумайте объ этомъ, оглянитесь на себя и поймите величіе этого народа и поклонитесь ему и попросите его прощенія. А не говорите, что вы хотите устроить его по образцу несчастной, развращенной Европы. Нѣтъ, милые мои братья, сестры, поймемъ свой грѣхъ, покаемся въ немъ.
Старичокъ хотѣлъ говорить еще, но тутъ случилось что то безсмысленное, не имѣющее никакой связи со сномъ, и такое, что какъ это бываетъ во снѣ, не показалось мнѣ тогда страннымъ, но что я теперь не могу даже вспомнить. И я проснулся и въ воображеніи повторилъ и записалъ кое-что изъ того, что слышалъ отъ говорившаго человѣка.
Вотъ уже много мѣсяцовъ, особенно въ послѣднее время, что я получаю не менѣе 2, 3 ежедневно (нынче было три) писемъ, въ которыхъ молодые люди, молодыя дѣвушки пишутъ мнѣ о томъ, что они рѣшили покончить съ собой, но почему-то обращаются ко мнѣ въ надеждѣ, что я избавлю ихъ отъ этого какимъ-то моимъ совѣтомъ. Письма эти бываютъ трехъ различныхъ характеровъ. Первый самый обыкновенный: Сельская учительница ради служенія народу желаетъ бросить свои занятія ⟨(она, молъ, не достаточно образована для просвѣщенія народа)⟩ и итти на курсы. И желаніе ея такъ сильно и такъ благородно, какъ она думаетъ, что она рѣшила покончить съ собою, если желаніе это не будетъ исполнено. Или восторженный юноша, готовый покончить съ собой, если ему не помогутъ развить свои, какъ онъ чувствуетъ, могучія силы. Или изобрѣтатель, желающій осчастливить человѣчество, или поэтъ, чувствующій свою геніальность, или дѣвица, желающая умереть или поступить на курсы, или женщина, влюбленная въ чужого мужа, или мужчина, влюбленный въ замужнюю женщину. Письма различныя по полу, возрасту, положенію, но во всѣхъ ихъ одна черта, общая всѣмъ этимъ людямъ. Черта эта — слѣпой, грубый эгоизмъ,[2] не видящій ничего, кромѣ своей персоны. «Повсюду несправедливость, жестокость, обманы, ложь, подлость, развратъ, всѣ люди дурны кромѣ меня, и потому естественный выводъ, что такъ какъ моя душа слишкомъ возвышенна для этого порочнаго міра или порочный міръ
- ↑ [Это — безумцы. Безумец — это прежде всего человек, которого не понимают.]
- ↑ Зачеркнуто: и безпредѣльное самодовольство.
