глянцовитомъ сюртукѣ и голубыхъ шароварахъ, его братъ золотарь Митинька, рыжій дворникъ съ большой дороги, Телятинской буфетчикъ и два мальчика въ длинныхъ нанковыхъ сюртукахъ — сыновья Отца Поликарпа, прокашливались и перешептывались на клиросѣ. —
Передъ концомъ часовъ толпа заколебалась около дверей, и изъ за торопливо и почтительно сторонившихся мужичковъ показался высокій лакей въ нанковомъ сюртукѣ, который, лѣвой рукой поддерживая женскій салопъ, правой толкалъ тѣхъ, которые не успѣвали дать ему дорогу. За лакеемъ шли господа: Телятинской помѣщикъ Александръ Сергѣевичь Облесковъ, дочь его 12-ти лѣтняя румяная дѣвочка въ пуколькахъ, панталончикахъ и козловыхъ башмачкахъ со скрипомъ и жена его — высокая, худая и блѣдная женщина съ добрымъ выраженіемъ лица, ⟨ежели бы къ нему не присоединялось выраженье какой-то апатіи и безсмысленности⟩. Александръ Сергѣичь былъ человѣкъ, на видъ, лѣтъ 30 (хотя ему было гораздо больше), немного ниже средняго роста, тучный, полнокровный и довольно свѣжий. — Лицо его было одно изъ тѣхъ лицъ, которыя кажутся эфектными изъ далека, но которыхъ выраженіе трудно разобрать подъ украшеніями, покрывающими ихъ. Высокій и широкій галстухъ съ пряжкой назади скрывалъ его шею, часть подбородка и скулъ, черноватые бакенбарды, доходившіе отъ зачесанныхъ до самыхъ бровей и загнутыхъ маслянныхъ висковъ до краевъ рта, закрывали его щеки, а золотые очки съ 4 синими стеклами скрывали совершенно его глаза и переносицу. Открытыя же части его физіогноміи: высокій, гладкій и широкій лобъ, небольшой правильный носъ съ крѣпкими ноздрями и крошечный какъ будто усиленно сложенный ротикъ съ красными тонкими губами, носящими почему-то особенное выраженіе губъ человѣка, только что обрившаго усы — были не лишены пріятности.
Александръ Сергѣевичь, оставивъ жену и дочь около амвона, скромной, но и не лишенной достоинства походочкой, прошелъ въ алтарь и, поклонившись Священнику, сталъ около двери. — Часы кончились, и уже много пятаковъ и грошей изъ узелковъ въ клетчатыхъ платкахъ и мошонъ перешло въ потертый коммодъ, изъ котораго сѣдой отставной солдатъ выдавалъ свѣчи; и свѣчи эти вмѣстѣ съ теплыми молитвами простодушныхъ подателей уже давно свѣтились передъ иконами Николая Чудотворца и Богоматери, a обѣдня все не начиналась. Отецъ Поликарпъ ожидалъ молодаго Красногорскаго помѣщика — Князя Нехлюдова. (Онъ привыкъ ожидать его батюшку и еще стараго князя и княгиню, поэтому не могъ допустить, чтобы красногорский помѣщикъ, самый значительный помѣщикъ въ его приходѣ, могъ дожидаться, или опоздать.) Горбатый Дьячокъ, уже нѣсколько разъ выходившій на паперть посмотрѣть, не ѣдетъ-ли вѣнская голубая коляска, въ которой онъ полвѣка
