Мать рассеянно поглядела на него, но вдруг вспомнила о дружбе мальчика с кучером, чуть-чуть нахмурилась и отвела глаза.
— Кто приехал за Игнатом, мама? — продолжал допытываться Гриша.
— Отчего не сказать ему? — недовольным тоном заговорил отец. — Что это за вечная боязнь огорчить, повлиять на нервы? И выйдет какая-то мокрая курица, тряпка, а не человек.
— Боже мой, да говори сам, разве я мешаю! — со слезами на глазах вскрикнула мама, подняла руки к вискам и вышла из-за стола.
— Вечные сцены! Вечные сцены! — закричал ей вслед отец.
— Твоего Игната везут в острог за кражу со взломом. Понимаешь? — сказал он жестко. Гриша побледнел. — Игната за кражу, а его жену Матрену за пособничество. Его на три года, а ее на полтора.
— А Польку? — спросил Гриша.
— А Польку... Ну, что ж Польку? Конечно, ее не в острог... Я уж не знаю, куда ее... Польку.
Гриша в упор глядел на отца, и глаза его делались блестящими и злыми. Он бледнел всё сильнее, но он боялся отца и сдерживался, насколько мог.
— Это за что же? — вызывающим тоном спросил он.
— Он украл, тебе говорят. Или всё равно, что украл.
— Совсем не всё равно!.. И сам же ты сказал, что купец — мошенник.
— Ну, сказал.
— Так что же это? Как же это? Разве это можно?
Отец вдруг рассердился.
— Пожалуйста, пожалуйста, без историй! Разбаловали так, что сил нет никаких.
Сдерживаясь насколько мог, Гриша встал и вышел из комнаты. Но только он очутился за дверью, как гнев и обида на кого-то словно стиснули ему горло. Он побежал по коридору и выскочил на балкон. Его первой мыслью было повидать Игната, но ворота конюшни были заперты, и это означало, что Игната там нет. Гриша побежал в девичью. Там у стола сидела няня и пила чай, а против нее сидел какой-то незнакомый Грише мужчина в военной форме. Военный, манерно отставляя локоть, доставал из банки варенье и ел, запивая его чаем. Гриша
