вас священна. Долг для всех и всегда обязателен. Если вы раз нарушите долг, где вы остановитесь? Беспорядку не помогают беспорядком. В чем обвиняют вас ваши враги? В том, что вы хотите заменить вашим господством их господство, хотите злоупотреблять властью, как злоупотребляют они, — в том, что вы питаете мысли о мести, тиранические намерения. Отсюда неопределенный страх перед вами, которым ваши враги ловко пользуются, чтобы продолжить ваше рабство».
«Ничто невозможно в социальной области без духовной работы в общественных глубинах», — говорил он.
К социалистическим и коммунистическим системам Ламенэ всегда относился отрицательно. По его мнению, учения эти не принимают во внимание законы человеческой природы, заменяя естественный ход жизни насилием власти. Он не одобрял этих учений преимущественно за то, что все они имели в виду лишь материальные цели и не признавали необходимости религии. Во всяком общественном переустройстве он считал необходимым не материальные, а духовные цели, достигаемые победой разума и долга над страстями.
В начале пятидесятых годов Ламенэ заболел и, почувствовав, что болезнь его была смертельной, призвал своего друга Барбэ и назначил его распорядителем при его жизни в доме во время болезни и после смерти по завещанию. Кроме того, он оставил письменное заявление, что желает быть погребенным среди бедных и как бедный; на могиле просил не ставить никакого памятника, тело должно быть перенесено прямо на кладбище и не вносимо в церковь. Несмотря на все попытки духовенства вернуть его к церкви, Ламенэ, как и раньше, на все такого рода попытки отвечал кротким, но решительным отказом принять священника. Он умер спокойно и твердо с той же живой верой в бога, с которой жил всё время своей сознательной жизни. Последние слова его были: «Я чувствую, что конец пришел, надо покориться воле божией, мне будет хорошо, когда я буду с ним». И в самые последние минуты он повторил несколько раз: «Это счастливая минута». Он умер 27 февраля 1854 года.
Дело Ламенэ, «l'oeuvre», как говорят французы, большое и далеко неоцененное. Он, как и все большие умы и горячие сердца, проложил тот путь, по которому неизбежно пойдет и идет уж человечество, путь освобождения от внешней, отрешенной от жизни, ложно-христианской веры и установления того основного
