Палач повис на трупе, чтобы задушение было полное, и был доволен, что исполнил свою обязанность без неприятных осложнений.
Через час труп был снят с виселицы и отвезен на неосвященное кладбище.
Генерал-губернатор, гордившийся своим ранним вставанием, в это время уже отпил кофе и, пересматривая немецкие газеты, выпускал сквозь свои нависшие усы душистый дым заграничной сигары — подарок богатого банкира.
«Вот он, представитель народа, — подумал Меженецкий выходя от старика. — Это лучший из них. И какой мрак (он разумел Романа и его друзей). Они говорят: с таким народом, каков он теперь, ничего нельзя сделать. Так что же, мы всё пустяки делали?» — спросил он себя и в глубине души, вспоминая всё то, что он вынес из общения с народом, он почувствовал, что они правы. И ему стало мучительно тяжело от этого сознания и от всего того, что он узнал от этих людей. Реакция была в полном разгаре. Не только богатые классы отрицали всё сделанное Александром Вторым, но народ, тот самый народ, во имя которого работал Меженецкий и его друзья, был против всех революционеров и их обвинял в том, что они убили того царя, который освободил их, и теперь хотят опять закабалить народ. «Лучшие люди, — думал Меженецкий, — его друзья, или повешены и[ли] расстреляны, как Светлогуб и другие. И вот, на место их выступили эти желтоносые, дерзкие, самоуверенные, сухие доктринеры, мертворожденные люди», — думал Меженецкий, продолжая ходить по коридору.
Меженецкий давно уже ненавидел царя, министров, губернаторов, богачей, купцов, дворян, попов, ненавидел ⟨возненавидел⟩ теперь и этот идиотский народ с своей верой в присягу, царя[1] и в каких-то агнцев, но больше всего возненавидел этих новых людей, с такой уверенностью решающих все вопросы.
⟨«Правители — мерзавцы, народ — идиоты, и эти отвратительные наглые тупицы Романы с своими друзьями. И ужасно, ужасно и глупо, — сказал он себе и злобно рассмеялся горлом. — Жизнь погублена. Да, погублена из-за этих мерзавцев и идиотов».⟩
Во всяком деле лучше немного, но хорошего, чем много, но плохого. Тоже и в книгах.
Нужно читать немного, но стараться понять и передумать то, что прочел.
Слишком много книг развлекает ум. Читай только те книги, которые всеми признаны хорошими.
Читайте прежде всего лучшие книги, а то вы и совсем не успеете прочесть их.
Различие между ядами вещественными и умственными в том, что большинство ядов вещественных противны на вкус, яды же умственные в виде газет и дурных книг часто привлекательны, и тем более привлекательны, чем вкус более извращен.
Нельзя жить без веры. ⟨Человек без веры то же, что животное.⟩
Только вера истинно соединяет людей.
- ↑ Зачеркнуто: в Иверские
