прибегает к насилию именно потому, что оно сознает свое бессилие убедить людей в своей необходимости.
Тюрьмы, этапы, каторги — это как будто нарочно выдуманные учреждения для произведения сгущенного до последней степени такого разврата и порока, которого нельзя достигнуть ни при каких других условиях. Как будто учредители этих заведений хотят распространить в самых широких размерах эти сгущенные пороки и разврат среди всего народа. Точно как будто задается задача, как наилучшим, наивернейшим способом развратить как можно больше людей. Сотни тысяч людей ежегодно доводятся до высшей степени развращения, и, когда они бывают вполне развращены, их выпускают на волю как будто для того, чтобы они разносили усвоенное ими в тюрьмах развращение среди всего народа. Люди простые, обыкновенные, с требованиями общественной, простой, христианской нравственности, оставляют эти понятия и усваивают новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческой личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно. Люди, пожившие в тюрьме, всем существом своим узнают, что, судя по тому, чтò производится над ними, все те нравственные законы уважения и сострадания человека к человеку, которые проповедуются и церковными и нравственными учителями, в действительности отменены, и что поэтому и им не следует держаться их.
Если допустить недопустимое, что человек имеет право наказывать, то кто же из людей возьмет на себя это право? Только те люди, которые пали так низко, что не помнят и не знают своих грехов.
Не осуждение зла, а возвеличение добра устанавливает согласие и единение в личной и мировой жизни. Человек осуждает зло и творящего его, а это самое осуждение зла и тех, кто его делает, только содействует его росту, тогда как пренебрежение к злу и забота только о благе уничтожают зло.
