насилием. Упоминание это особенно неприятно им потому, что оно прямо требует того, чтò нарушает весь привычный порядок их жизни. И потому люди, не желающие изменить привычный порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных условий любви называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют и отрицают.
Понимать ли слова Христа о любви к ненавидящим, к врагам, не допускающей никакого насилия, так, как они сказаны и выражены, как учение кротости, смирения и любви, или как-нибудь иначе? Если как-нибудь иначе, то надо сказать, как. А этого-то никто не делает. Церковные учители молчат об этом. Что же это значит? Значит это то, что все эти люди, именующие себя христианами, хотят скрыть от себя и людей сущность учения Христа, потому что, если оно понято, как должно, оно изменяет все устройство их жизни. А устройство это им выгодно.
— Самосохранение — первый закон природы, — говорят отрицатели закона о непротивлении.
— Согласен, что ж из этого следует? — спрашиваю я.
— Следует то, что законом природы будет и самозащита от всего того, чтò угрожает уничтожением. А из этого вывод тот, что борьба и, как последствие всякой борьбы, гибель слабейшего есть закон природы, а этим законом, несомненно, оправдывается и война, и насилие, и судебное возмездие; так что прямой вывод и последствие закона самосохранения тот, что самозащита законна, а потому учение о неупотреблении насилия неверно, так как оно противно природе и неприменимо к условиям жизни на земле.
Согласен с тем, что самосохранение — первый закон природы, что он побуждает к самозащите. Соглашаюсь с тем, что люди, обыкновенно, по примеру низших организмов, борются друг с другом, обижают и даже убивают друг друга под предлогом самозащиты или возмездия. Но вижу в этом только то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на то, что закон их высшей человеческой природы открыт им, всё еще продолжают жить по закону животной природы, этим
