Вай да да дай! ваим берчиръ арджемажеръ и хунде
Аяй аиай ай, чье крымское ружье виситъ у насъ на стѣнѣ
еина хащ хунъ? хо лахо воучу гюрджи еле еина.
зачѣмъ его принесли, знаешь ли?[1] Пришелъ тебя сватать
груз[инскій] Князь, онъ и принесъ его. —
Са нана сеидегуо теце еуцо ассайна лахна буисинахъ де денъ
кантъ. —
Матушка! не[2] лежитъ къ нему сердце; я сама себѣ сыскала
такого молодца, который изъ ночи день дѣлаетъ. —
Вададай баба ваимберчире гюрджиндаріи и хунда
— — — — матушка, Тифлисскій канаусъ на стѣнѣ зачѣмъ онъ[3]
диана хамхунъ. хаехунвоучу. — Ка те да аишике
здѣсь виситъ? — Тотъ, кто тебя сватаетъ тотъ и принесъ.
Суонца віèза Гюржиехъ іохушъ даріешъ кіеханкантъ
Я не люблю тѣхъ жениховъ к[отор]ые ѣздютъ въ Грузію за
товаромъ,
Са нана сеигуртеха маяка со хайна езахъ.
Матушка! ежели ты меня любишь, не губи ты мою голову.[4]
Буисанахъ дедина кантъ виа юёлчъ, маршъ.
К[отор]ый ночь днемъ дѣлаетъ, пришелъ ко мнѣ. Прощай,
сила сонана дука кереахсо со хунце юада марія. —
Матушка [много][5] ты меня стращала, теперь я иду зa мужъ. —
Дала мукало хунцихъ со сай куртень іокху ееле. —
Слава Богу — теперь вышла моя голова на волю. —
5 Февраля 1852 (Николаевка — ѣду въ отрядѣ). Я[6] равнодушенъ къ жизни, въ к[отор]ой слишкомъ мало испыталъ счастія, чтобы любить ее; поэтому не боюсь смерти. — Не боюсь и страданій; но боюсь, что не съумѣю хорошо перенести страданій и смерти. — Я не совершенно спокоенъ; и замѣчаю это потому, что перехожу отъ однаго расположенія духа и взгляда на м[ногія] положенія къ другому. Странно, что мой
- ↑ Зачеркнуто: Кто
- ↑ Зачеркнуто: принимаетъ мое
- ↑ Зачеркнуто: сюда принесъ
- ↑ Зачеркнуто: Искемри кантъ вна оцеюа вахайты оцеканти книика
- ↑ Это слово покрыто чернильным пятном и не может быть разобрано. Восстанавливается гипотетически.
- ↑ Зачеркнуто: хладнокрове
