pour dormir debout[1] и дѣтской хохотъ, хотя и измучено. Полякъ руководится знаніемъ языка — chapeaux beaux, atmosplièré jolie.[2] — Русской купецъ въ кунтушѣ и бритой. Нисколько не оторванъ, а только бритый и въ кунтушѣ. Ежели ограничивать чисто русскихъ классомъ землевладѣльцевъ — къ нему нельзя присоединить Малороссию, Бѣлоруссію, Чух[онцевъ], Татаръ, Мордву и т.д. Что же останется? — Писать, не останавливаясь, каждый день: 1) О[тъѣзжее] П[оле], 2) Ю[ность] 2-ю п[оловину], 3) Б[ѣглеца], 4) К[азака], 5) П[ропащаго], 6) Романъ женщины — «тогда орѣхи, когда зубовъ у бѣлки нѣтъ». Любитъ и чувствуетъ себя въ правѣ тогда, когда уже даетъ слишкомъ мало. 7) Комедія. Практической человѣкъ, Жоржъ Зандовская женщина и[3] гамлетъ нашего вѣка, вопіющій больной протестъ противъ всего; но безличіе[?].
————————————————————————————————————
Николаевской мущина — офицеръ и женщина. К. Н. А[лександрин] Оболенская. Путешественникъ французъ пристально смотритъ на незначущее обстоят[ельство] и тотчасъ же записываетъ — Русской добросовѣстн[ый] художникъ въ концѣ злится на того, к[оторый] видитъ притворство, и на Жемчужн[икова] и говоритъ: то[тъ], кого мы видимъ въ сопляхъ, царь и великъ, онъ сгорѣлъ, а ты не сгоришь. Говорятъ, Севастоп[ольскіе] герои всѣ тамъ остались и здѣсь герои не всѣ. Даръ огром[ный], надо осторожно обращаться съ нимъ, сожжешь другихъ и себя, и самъ заплакалъ.
При барышнѣ. — Повѣсть Григор[овича] дрянь. —
[13 января. Москва] 13 Января. Спалъ до 2-хъ. Поѣхалъ къ Машѣ. Она грустна, одинока. — Полина тщеславная 60-ти лѣт[няя] дѣвочка. Поѣхалъ въ клубъ, спорилъ о Гран[овскомъ] съ Черкаскимъ, сухой діалектикъ. —
14 Января. Костинька свѣжѣе. У Перф[ильевыхъ] не засталъ. У Аксакова очень мнѣ были рады. У Яков[левой] скучалъ невыносимо до пріѣзда Маши. Опять къ Аксак[овымъ]. Тупы и самолюбивы. Вечеръ у Маши, читали Пушкина.
- ↑ [приспособление, чтобы спать стоя, — выражение, употребляемое для обозначения скуки.]
- ↑ [прекрасные шляпы, красивая атмосфера.]
- ↑ Зачеркнуто: запасный
