759. 7736. Семейство его дяди — Николай Николаевич Тургенев (р. 9 мая 1795 г., ум. 1881 г.) — родной дядя писателя по отцу. В 1812 г. H. Н. Тургенев поступил юнкером в Кавалергардский полк, с которым проделал кампанию 1812 г. В 1816 г. в чине штаб-ротмистра вышел по болезни в отставку. С 1834 г., после смерти отца писателя, в течение двенадцати лет был главным управляющим всех имений матери Ивана Сергеевича. В 1846 г. женитьба Николая Николаевича на камеристке Варвары Петровны послужила поводом для разрыва с ней. В 1853 г. И. С. Тургенев просил Николая Николаевича принять управление его имениями, и H. Н. Тургенев поселился в Спасском-Лутовинове с женой (второй) Елизаветой Семеновной, рожд. Белокопытовой (1823—1874), свояченицей и малолетними дочерьми, Варварой (р. 8 ноября 1854 г.), в первом браке бывшей за Николаем Владимировичем Арсеньевым (о нем см. прим. к 3 июня 1856 г.), вторым — за генерал-майором Сергеем Николаевичем Мосиным (ум. 26 января 1902 г.), и Екатериной, в замужестве Конушевич. В Спасском-Лутовинове Н. Н. Тургенев жил как хозяин, задавая пиры и вообще тратя на себя большие деньги. В 1867 г. И. С. Тургенев по возникшим денежным недоразумениям вынужден был с ним расстаться.
760. 782. Поехали домой, — С И. С. Тургеневым Толстой поехал в Покровское.
761. 784. историю лошади. — Об этом рассказывал И. С. Тургенев в 1881 г. С. Н. Кривенко: «Однажды мы виделись с ним [Толстым] летом в деревне и гуляли вечером по выгону, недалеко от усадьбы. Смотрим, стоит на выгоне старая лошадь самого жалкого и измученного вида: ноги погнулись, кости выступили от худобы, старость и работа совсем как-то пригнули ее; она даже травы не щипала, а только стояла и отмахивалась хвостом от мух, которые ей досаждали. Подошли мы к ней, к этому несчастному мерину, и вот Толстой стал его гладить и между прочим приговаривать, что тот, по его мнению, должен был чувствовать и думать. Я положительно заслушался. Он не только вошел сам, но и меня ввел в положение этого несчастного существа. Я не выдержал и сказал: «Послушайте, Лев Николаевич, право, вы когда-нибудь были лошадью. Да, вот извольте-ка изобразить внутреннее состояние лошади» («Исторический вестник» 1890, № 2, стр. 276).
В 1882 г. Тургенев об этом же рассказывал гр. Александре Григорьевне Олсуфьевой: «Вышли на полянку, а на полянке стоит худая, старая, изморенная лошадь, и Толстой обернулся ко мне и спросил: «Тургенев, хочешь я тебе расскажу, что чувствует и думает эта лошадь?..» — и как начал Толстой, то, право, он, кажется, сам превратился в старую клячу, до того наглядно, неумолимо логично, умно, художественно разобрал он всё, что происходило в сознании этой лошади» («Исторический вестник» 1911, № 3, стр. 861).
