18 Августа. Ковалевскій утромъ былъ у меня. Стоянка отвратительная. Насморкъ. Писалъ чрезвычайно мало. Добра не сдѣлалъ, зла тоже. Лѣнь. —
25 Августа. Сейчасъ глядѣлъ на небо. Славная ночь. Боже, помилуй меня. Я дуренъ. Дай мнѣ быть хорошимъ и счастливыми Господи помилуй. Звѣзды на небѣ. Въ Севастополѣ бомбардировка, въ лагерѣ музыка. Добра никакого не сдѣлалъ, налротивъ, объигралъ Корсакова. — Былъ въ Симферополе.
2 Сентября. Недѣлю не писалъ дневникъ. Проигралъ 1500 рублей чистыми. Севастополь отданъ, я былъ тамъ въ самое мое рожденье. Нынче работалъ [надъ] составленіемъ описанья хорошо. Долженъ Розену 300 рублей и лгалъ ему. —
17 Сентября. Вчера получилъ извѣстіе, что Ночь изуродована и напечатана. Я кажется сильно на примѣтѣ у синихъ. За свои статьи. Желаю впрочемъ, чтобы всегда Россія имѣла такихъ нравственныхъ писателей; но сладенькимъ ужъ я никакъ не могу быть, и тоже писать изъ пустаго въ порожнее — безъ мысли и, главное, безъ цѣли. Несмотря на первую минуту злобы, въ которую я обѣщался не брать пера въ руки, все таки единственное, главное и преобладающее надъ всѣми другими наклонностями и занятіями должна быть литература. Моя цѣль литературная слава. Добро, которое я могу сдѣлать своими сочиненьями. Завтра ѣду въ Королесъ и прошусь въ отставку, а утро пишу Юность. Добра не сдѣлалъ никому. Зла много: 1) Красовскаго оскорбилъ, 2) Щепина оскорбилъ, 3) Алешку не навѣстилъ. Денежный дѣла вотъ въ какомъ положеньи. Мнѣ должны 2200, я долженъ 200. — Изъ дома имѣю получить въ теченіи года до 2,500 чистыхъ. — Денегъ на лицо — рубл. 8.
19 Сентября. [Керменчик.] Перешелъ въ Керменчугъ, стою у секретнаго — шпіона. Очень интересно. Насчетъ женщинъ кажется нѣтъ надежды. Пописалъ немного С[евастополь] въ А[вгустѣ]. Добра никому не сдѣлалъ, зла тоже. Мнѣ нужно, во что бы то ни стало, пріобрѣсти славу. Юность хочу издать самъ. — Съѣздивъ на Южный берегъ и получивъ деньги, буду проситься домой. ———
