к автографу 3: герой назван Алберт, тогда как в первом и втором очерках повести его имя Вольфганг.
5. (П. III.) Автограф, состоящий из полулиста плотной белой почтовой бумаги малого формата с вытисненными в левом верхнем углу французскими инициалами L. Т. и графской короной над ними. Начало письма к Некрасову, содержащего варианты и исправления для конца IX гл., X и XI в III ред.
6. (П. III.) Корректурный лист. Неразрезанные четыре гранки, из которых последняя имеет текст и на обороте, содержащие заключительные главы повести (конец X, XI и XII). Многочисленные поправки, вычеркивания и вставки рукой Толстого. В конце подпись: — «Гр. Л. Н. Толстой» и дата «Дижонъ. 28 Февраля 1857 г.»
7. (П. III.) 11 лл. писарской разрозненной копии. Писаны на русской плотной писчей бумаге размером в лист без водяных знаков и клейм. Поля в пол-листа. Рукой Толстого сделано несколько поправок и две довольно больших вставки на полях.
Лл. 1—4 — вариант части V гл. из автографа 3-го. Лл. 5—7 — вариант части VIII гл., а лл. 8—11 — вариант части IX и X гл. того же автографа.
В I ред. повести, не сохранившейся целиком, главное действующее лицо носит имя Вольфганг. Иные имена и у остальных действующих лиц, кроме Анны Ивановны и Захара. Ночную кутящую компанию составляют офицер Дулов, Серапин, француз M-eur Meurice, безыменный художник и Крапивин — литератор и поэт. Художник отделяется от компании после выхода из ресторана, перед поездкой к Анне Ивановне. Берет к себе музыканта Крапивин.
По сравнению с печатным текстом обращает внимание резко подчеркнутый контраст между детски-простодушным, высоко-одаренным Вольфгангом и всё время рефлектирующим Крапивиным, который только мнит себя поэтом, слишком много рассуждает, в частности — об искусстве.
Таков Крапивин по дороге к Анне Ивановне, когда он рассуждает о самом себе и делает попытку создать стихотворение (см. вариант № 1), таков он на «балике», когда не может отдаться непосредственному веселью, таков и в многочисленных рассказах о встрече и знакомстве с Вольфгангом: он рассказывает, прибавляя «много соображенiй, которые онъ чувствовалъ съ удовольствіемъ, могли выходить только изъ его поэтической натуры», и постепенно впечатление от игры Вольфганга всё более и более сглаживается у Крапивина, заменяясь «впечатлѣніемъ собственнаго разсказа».
Самое начало повести как будто указывает, что центром дальнейшего повествования будет характеристика подлинного, бессознательного служителя искусства и человека ему противоположного.
В печатном тексте дело сразу начинается на «петербургском балике» у Анны Ивановны. В первом же очерке повести автор показывает, о чем
