взгляд благо и безвестное, но несомненное благо своего роста доказывает нам то, что жизнь наша не ограничивается видимыми условиями. В этом, мне кажется, разрешение того страстного непреодолимого эгоизма, к[оторый] составляет нашу жизнь. Я могу любить только себя, но чтобы не страдать от любви к себе, я должен найти и выделить в себе достойное любви — Бога. Не от того ли сказано: люби Б[ога] твоего всем с[ердцем] т[воим] и в[сем].....? Это скажут: эгоизм. А благо людей скажут: утилитаризм. И то и другое несправедливо. И то и другое правда и одно доказывает другое. Из себя человек найдет смысл только в росте жизни. Вне себя человек найдет только то, что устанавливает Ц[арство] Б[ожие] на земле. Одно неизбежно совпадает с другим. Людям же по мере сил их дано руководиться тем или другим; оба ведут к одной цели. Кто не достиг сознания жизни в росте, руководится тем, что содействует благу людей. Как совершенно всё равно, нарисовать фигуру черным на белом или оставив белое в черном, контуры будут те же.
Сказать, что жизни нет у человека, к[оторый] не растит свою жизнь, не есть метафора: у такого человека точно нет жизни, как нет ее в дереве, к[оторое] спускает старую кору, но не выращивает новую, как нет ее в животном, к[оторое] разлагается, но не асимилирует пищу. Вся плотская жизнь организма с ее пищей, ростом, продолжением рода есть по отношению истинной жизни (растущей) только разрушительный процесс.
Завтра[к] на крокете. Всё тот же разврат роскоши и праздности среди нищеты и труда: тяжело. Да и болит и не в духе. Хотя в глубине души хорошо и росту и всех люблю. О гипнотизме слишком лично спорил. До обеда ходил без мыслей. Обедал, всё болит. Теперь 9 часов. Приезжа[ет] Страхов.
Приехал. Он хорош, но мне от нездоровья тяжело. Долго не спал. Болен.
31 М. Я. П. 89. Встал рано, ходил на Козловку. Не думается. Если думалось, то только одно: Надо учиться растить жизнь, ученье это в том, чтобы думать о добре другого и потому о желаниях его. Чтоб учиться этому, надо начинать с одного, двух
