и книга души человеч[еской]. Это верно. Нужны все 3 основания, чтоб б[ыла] достоверность и истина. Читал арх[ив]. Как Ермолов повесил за ноги муллу. Лег поздно, долго не спал.
25 М. Спасское. 89. Встал 9, убрал, погулял, нищий собирает на табак и водку. Устал я и не хочется писать. И не надо. Молиться надо с утра, прося Б[ога] о хлебе насущ[ном], т. е. о деле Божьем для себя, о работе для Бога. Дай, Господи. Но и так хорошо.
Ходил в дер[евню] Лычево: семья нераздельная, 3 брата, старуха вдова, не пьет водки. Поговори[ли] о войне и еще в караулке у церкви. Начал поправлять «Исхитрилась». Вечер говорил с Ур[усовым]. Рано — в 11-м часу заснул и спал хорошо.
26 М. Сп. 89. Встал рано, напился чая и стал писать. Довольно хорошо шло. До обеда походил. После обеда заснул и читал Paul Ferroll. Получил письмо от С[они] раздраженное на темных людей и Машу. Хотелось огорчиться, но можно побороть. С Ур[усовым] очень приятно. — Думал: как не суди, я есмь весь орудие чье-то, Божье. Часть этого орудия подчиняется воле Б[ога] всегда, несомненно, это плоть, даже животное, к[оторое] есть и плодится и при всем этом радуется, и в действительности и вечности чего я не сомневаюсь; но есть еще нечто во мне главное, что может подчиняться и противиться воле Его. Как скоро оно не подчиняется, оно страдает (является зло, другого нет), как скоро подчиняется, оно становится столь же действительным и вечным, и радостным (еще более действит[ельным] и вечным, и радостным), как и плоть и животное. Страдать, сомневаться можно только в жизни, противной воле Бога. Как только в согласии с ним, нет ни страданий, ни сомнений. Моли[лся] Богу и кроме того себе говорил: помни, что: — что жизнь твоя есть только исполнение воли Б[ога] в чистоте, смирении и любви. Всё вне этого не жизнь.
27 М. Сп. 89. Не спал до 5 часов. Бессонница. Спокоен б[ыл], молился. Встал в 9. Пошел ходить в Зубцево, оттуда в Лычево и домой. Встрет[ил] Степана. Он согласен в Общ[ество] трезв[ости], и еще покупатель сена. Я объяснял Степану о фабрике.
