И уяснил то, что б[ыло] смутно. Надо выписать из зап[исной] книжки, боюсь, что много забыл.
1) Нет большего подспорья для эгоистичной спокойной жизни, как занятие иск[усством] для ис[кусства]. Деспот, злодей непременно должен любить ис[кусство]. Записано что-то в этом роде, теперь не помню.
2) Ясно представил себе, какая радостная, спокойная и вполне свободная могла бы быть жизнь, если вполне отдать себя Богу, т. е. во всех случаях жизни искать только одного: сделать то, чего Он хочет, сделать это в болезни, в оскорблении, в унижении, в страдании, во всех соблазнах и в смерти, кот[орая] тогда только перемена назначения. Слабость, неисполнение того, чего хочет Бог? Что ж тогда? Ничего: возвращение к сознанию того, что жизнь только в этом исполнении. Минуты слабости это промежутки между буквами жизни — не жизнь. Помоги, Отец.
3) Видел во сне, что думаю и говорю, что всё дело в том, чтобы сделать усилие, то самое, что сказано в евангелии: «Царство Божие усилием берется...» Всё хорошее, всё настоящее, всякий истинный акт жизни совершается усилием: не делай усилий, живи по течению, и ты не живешь. А между тем церковное учение проповедует, что усилие — грех, что это гордость, надежда на свои силы; светское учение говорит то же самое: «усилие над собой бесполезно, всё делает организация, среда». Какое заблуждение. Усилие важнее всего. Всякое маленькое усилие: победить лень, жадность, похоть, гнев, уныние. Это важнейшее[1] из важного, это проявление Бога в жизни — это карма, расширение своего я. Отчеркнутое — гадание.
4) К Х[аджи]-М[урату] подробности: 1) тень орла бежит по[2] скату горы, 2) У ре[ки] следы по песку зверей, лошадей, людей, 3) Въезжая в лес, лошади бодро фыркают, 4) Из куста держи-дерева выскочил козел.
5) Когда люди восхищаются Шекспиром, Бетховеном, они восхищаются своими мыслями, мечтами, вызываемыми Ш[експиром], Б[етховеном]. Как влюбленные любят не предм[ет],
