свой домъ. Точно также и еще больше онъ долженъ чувствовать себя вправѣ защищать свою землю, ту, съ к[оторой] онъ кормитъ семью.
Тутъ Таня милая. Получилъ отъ Черт[кова] письмо о свободѣ печати и боюсь, что непріятно отвѣтилъ. Написалъ длинное письмо о воспитаніи.
10 Мая 1901. Ясн. Пол. Два дня какъ пріѣхалъ. Здоровье лучше, но не совсѣмъ. Не писалъ оба дня. Гулялъ и думалъ. Пріятно уединеніе. Но я не добръ, и отъ того не радостно. Хотѣлъ записать много изъ книжечки, теперь 12 час[овъ] ночи, но болитъ животъ и отложилъ. Завтра, е. б. ж.
Съ Л[евой] хорош[о].
11 Мая 1901. Я. П. Вечеръ. Записываю то, чтò въ книжечкѣ:
1) Вписать въ предисловіе о Bütnerb[auerʼѣ], что Орлову есть чтò сказать, и онъ умѣ[етъ] сказать. А сказать ему есть то, что[1] онъ любитъ мужика, того, кто кормитъ насъ. Отъ этаго же обратили вниманіе на Горькаго. Мы всѣ знаемъ, что босяки — люди и братья, но знаемъ это теоретически; онъ же показалъ намъ ихъ во весь ростъ, любя ихъ, и заразилъ насъ этой любовью. Разговоры ихъ невѣрны, преувеличены, но мы все прощаемъ за то, что онъ расширилъ нашу любовь.
2) Вѣра, та самая, к[оторую] всѣ считаютъ самой важною, — вѣра-довѣріе[2] великое зло. Она хуже самаго легкомысленнаго своего разсужденія, она всегда ложь, ложь по способу передачи, и ложь выгодная тому или тѣмъ, кто передаетъ ее.
3) Успѣхи технич[ескіе], научные нашего вѣка происходятъ отъ отсутствія вѣры. Если человѣкъ не жалѣетъ рукъ, здоро[вья] вообще, онъ, очевидно, на-короткѣ сдѣлаетъ больше того, к[оторый] будетъ работать правиль[но], не губя себя. То самое происходитъ въ обществѣ — организмѣ. Люди не жалѣютъ своихъ членовъ (рабочій народъ), губятъ его и физически и нравственно, не жалѣютъ здоровья, цѣлости всего организма, и потому понятно, что они достигнутъ бòльшаго,[3] чѣмъ общество, живущее правильно и жалѣющее свои члены.
