расширяется, но предѣлы уже не расширяются. При концѣ жизни, духовное существо продолжаетъ расширяться, разрушая предѣлы, и расширяется до тѣхъ поръ, пока совершенно не разрушаетъ ихъ — смерть. (Въ книжечкѣ прибавлено: хорошо. Но нѣтъ, нехорошо, неясно, чтò такое расширеніе предѣловъ.)
8) Моя послѣдняя болѣзнь была сильная потуга рожденія, но теперь данъ отдыхъ, чтобы[1] набраться силы для слѣдующей, чтобы она была дѣйствительна.
9) Мы часто не цѣнимъ добрыхъ поступковъ несимпатичныхъ намъ людей именно п[отому], ч[то] они намъ несимпатичны. Это больш[ая] ошибка. Нужно какъ разъ обратное, для того, чтобы вызвать въ себѣ любовь тамъ, гдѣ ея еще нѣтъ.
10) И не говори, что дѣлая доброе непризнанное всѣми дѣло, ты будешь одинъ. Многимъ надо быть для дурнаго дѣла, а для дѣла Божія достаточно быть одному, п[отому] ч[то] съ тобой Богъ. А когда съ тобой Богъ, то ты долго не останешься одинъ, a всѣ будутъ съ тобой.
Нынче 4 Іюля. Ясн. Пол. 1902. Кажется кончилъ: Къ раб[очему] народу. Здоровье недурно. Сейчасъ записывалъ изъ книжечки, и пришла мысль: что наша отдѣленность не есть отдѣленность по сущест[ву]. Мы живемъ во всемъ, какъ и Богъ, но лампочка нашего сознанія освѣщаетъ для насъ ту маленькую частицу всего, и при рожденіи и смерти[2] свѣтъ это[й] лампочки сознанія переходи[тъ] съ[3] мѣста на мѣсто. Жизнь есть только новое освѣщеніе. (Неясно).
5 Іюля. Я. П. 1902. Если буду живъ.
5 Августа. Никакъ не ожидалъ, что такъ долго не буду писать. 22 Іюля послалъ К[ъ] Ра[бочему] Н[ароду] и съ тѣхъ поръ писалъ Х[аджи] М[урата], то съ охотой, то съ неохотой и стыдомъ. За это время были посѣтители — не пом[ню].[4] 4й день ничего не пишу. Разстря[лся] мыслями о Х[аджи]
