добру, и потому мнѣ необходимы большія усилія, чтобы не быть совсѣмъ мерзавцемъ. Какъ Ю[рій] Самаринъ какъ то очень хорошо сказалъ, что онъ — прекрасный учитель математики, п[отому] ч[то] очень тупъ къ математикѣ. Я — совершенно тоже въ математикѣ, но я, главное, тоже въ дѣлѣ добра — очень тупъ, и потому не совсѣмъ дурной, — нѣтъ, смѣло скажу: хорошій учитель.
27 Іюня 1903. Я. П. Болѣлъ животомъ 4 дня, поносъ, въ родѣ кроваваго. Нынче получше. И головой свѣжѣе. Ничего не думалъ. Написалъ письмо Л[изаветѣ] А[ндреевнѣ] Берсъ и вернулъ.
28 I. 1903. Я. П. Е. б. ж.
[30 июня.] Не писалъ. Нынче 30 Іюн. 1903. Я. П. Нездоровье прошло. Немного умственно оживаю. Написалъ письма. Много гостей. Былъ Кистеръ, колонистъ, долженъ идти въ солдаты. Вчера были Hunter’ы. Записалъ нѣсколько мыслей въ сборн[икъ] и передалъ Буланже. Надо выписать еще.
4 Іюля Я. П. 1903. Выписалъ мысли. Поправлялъ Х[аджи] М[урата]. Здоровье недурно. Тол[ько] слабѣе прежняго. Много задумываю писаній; очевидно неисполнимыхъ. Нынче читалъ, какъ обучались солдаты. Какъ бы хорошо, наивно разсказать это.
Вчера разговаривалъ съ Голденв[ейзеромъ] о томъ, что дѣлается съ сознаніемъ во время сумашествія, думалъ слѣдующее:
1) Жизнь продолжается во время сумашествія только для наблюдателя извнѣ; жизнь же истинная, жизнь сознанія отсутствует также какъ она отсутствуетъ во снѣ, въ утробѣ матери, въ первомъ дѣтствѣ, въ[1] періодѣ страсти. Жизнь человѣческая только тогда жиз[нь], когда человѣкъ сознаетъ въ себѣ духовное начало жизни. — Это то сознаніе человѣк[омъ] духовнаго начала претворяетъ матерьяльную, пространственн[ую], движущуюся, временную жизнь міра.
[10 июля.] Нынче кажется 10 Іюля 1903. Я. П.
Все слабѣлъ и вчера совсѣмъ ослабѣлъ. Сердце болѣло. Пpіѣхали Маша съ Ко[лей], Андрюша, Лева. — Нынче получше. На душѣ хорошо. Хорошо уясняется вопросъ о жизни.
- ↑ Зачеркнуто: минуты
