Добродѣтельный же человѣкъ,[1] не упуская никакихъ мельчайшихъ и незамѣтнѣйшихъ[2] проявленій своей природы,[3] старается довести ее[4] во всѣхъ направленіяхъ до высшаго совершенства. Онъ дорожитъ своимъ старымъ знаніемъ и постоянно пріобрѣтаетъ новое.
Тогда какъ низкій человѣкъ, все болѣе и болѣе уходя въ погибель, старается пріобрѣст[и] какъ можно больше извѣстности, добродѣтельный человѣкъ предпочитаетъ[5] скрывать свою добродѣтель по мѣрѣ того, какъ она становится все болѣе и болѣе извѣстн[ой]. Забота добродѣт[ельнаго] человѣка одна: разсматривать свое сердце, чтобы тамъ не б[ыло] ничего дурнаго.[6]
То, въ чемъ никто не можетъ сравнит[ься] съ добродѣт[ельнымъ] человѣкомъ, есть то, чего другіе люди не могутъ видѣть. Дѣйствія неба не имѣютъ ни свѣта, ни звука, ни запаха. Таковы же и дѣйствія доброд[ѣтельнаго] человѣка.
14 Ноября 1900. Москва. Получилъ тяжелое извѣсті[е] отъ Маши. Написалъ письма Сережѣ, Маш[ѣ], М[аріи] А[лександровнѣ]. Занимаюсь Конфуціемъ, и все другое кажется ничтожнымъ. Кажется, порядочно. Главно[е], то, что это ученіе о томъ, что должно быть особенно внимательнымъ къ себѣ, когда одинъ, сильно и благотворно дѣйствуетъ на меня. Только бы удержалось въ той же свѣжести.
17 Н. 1900. Москва. Нездоровъ, но живу духомъ. Ничего не писалъ.
Боже мой, какъ трудно жить только передъ Богомъ — жить, какъ жили люди, заваленные въ шахтѣ и знающіе, что они оттуда не выйдутъ и что никто никогда не узнаетъ о томъ, какъ они жили тамъ. А надо, надо такъ жить, п[отому] ч[то] только такая жизнь есть жизнь. Помоги мнѣ Господи.
18 Н. 1900. Моск. Утро. Здоровье лучше. Писать ничего не хочется. Обдумываю безъ лѣни кое что. Вчера узналъ, что
- ↑ Зачеркнуто: почитаетъ свою природу постоянно сознавая истинную
- ↑ Зачеркнуто: ея
- ↑ Зачеркнуто: и
- ↑ Зачеркнуто: ⟨свою истинную природу⟩ ⟨ее⟩
- ↑ Зачеркнуто: все болѣе и болѣе
- ↑ Зачеркнуто: И чтобы не быть недовольны[мъ] собою
