если не вредно людямъ, хотя трудно, чтобы такъ было. И есть трудолюбіе изъ желанія забыться, не покаяться. Это всегда дурное, жалкое, вредное трудолюбіе. —
[4)] У европейскихъ народовъ 133 миліарда долга. Кто кому долженъ? Бѣдняки, трудящіеся — богачамъ, владѣющимъ бумагами. — Мож[етъ] б[ыть], когда нибудь будетъ иначе, но до сихъ поръ проценты на долги выплачиваютъ трудящіеся рабочіе; получаютъ же эти проценты — богатые, владѣтели бумагъ.
Все болитъ печень, и нѣтъ энергіи работать.
[1] 2 Февраля 1904. Я. П.
Здоровье хорошо. Послѣднее время голова посвѣжѣе. Работаю надъ Купономъ, а о войнѣ не пишется. Записано:
1) Записано только одно: какъ трудно жить религіозно, т. е. для Бога, независимо отъ своихъ склонностей и славы людской.
Продолжаю начатое 8 Февр. 1904. Я. П.
Трудно жить такъ п[отому], ч[то] всякую минуту забываешь Бога подъ вліяніемъ страстей и воздѣйствія людей. Одно средство для этого — это воспоминаніе о томъ, кто и что ты? (воспоминаніе же есть сознаніе) и самовнушеніе; или, что лучше всего, взаимовнушеніе. Помню, я разъ замѣтилъ между сестрой Машенькой и ея мужемъ, какъ онъ, любовно улыбаясь, cказалъ ей: помни. Мнѣ подумалось тогда, что они рѣшили напоминать другъ другу о доброй жизни, и я умилился. Но этого не было. А какъ хорошо это могло бы быть между единомысленными, единовѣрными супругами: чтобъ одинъ напоминалъ другому: въ чемъ жизнь и что важнѣе всего въ мірѣ.
Живу порядочно — здоровъ. Пишу о войнѣ и думаю хорошо. Думалъ вотъ что. Теперь — послѣ обѣда, и не съумѣю сказать хорошо. Думалъ вотъ что:
1) Міръ состоитъ изъ отдѣленныхъ частей божества. Отдѣленность даетъ матерьяльное движеніе. Только уничтожься матерія — и нѣтъ отдѣленности. Точно также уничтожься движеніе — и нѣтъ отдѣленности. И потому матерія и движенiе существуютъ только для насъ, для отдѣленныхъ существъ. Для Бога нѣтъ ни матеріи ни движенія, но есть[2]
