искренность, и она только служитъ истиннымъ проводникомъ. Я какъ-то почти шутя сказалъ, что книгопечатаніе было самымъ могуществ[еннымъ] средствомъ распространенія невѣжества, и это не шутка, а ужасная и печальная истина. Мы всѣ знаемъ, къ чему ведетъ болтовня въ жизни, болтовня языкомъ. Такая же, худшая болтовня происходитъ теперь въ печати. Наше общество съ своими журналами, газетами, книгами, лекціями, совершенно подобно ошалѣвшей толпѣ, въ к[оторой] всѣ говорятъ и никто[1] не слушаетъ. Но это я говорю о всякихъ самыхъ различныхъ предмета[хъ], к[отор]ыми занята печать, отъ политики до стиховъ и драмъ. Въ дѣлѣ же религіи несомнѣнно, что письмо и особенно печать препятствуютъ болѣе всего правильному распространенiю религіозныхъ истинъ и содѣйствуютъ извращенію и затемнѣнію ихъ. Предметъ этотъ очень важный и стоитъ того, чтобы возвратиться къ нему и еще обдумать его.
17) Бога нельзя просить о чемъ либо. Богъ не то что не хочетъ, не можетъ измѣнять ничего, п[отому] ч[то] Онъ установилъ законъ, по к[оторому] всѣмъ равно. Всякое измѣненіе была бы несправедливость. А мы какъ дѣти, к[оторые] завидуемъ, что игрушки другимъ достались лучше, или плачемся на то, что намъ дѣлаютъ больно гребенкой, вычесывая вшей.
18) Хотѣлось сказать народу: помните, что всякое участіе въ насиліи только все больше и больше закабаляетъ васъ. И потому идите только за тѣми, к[оторые] будутъ вести васъ во имя Бога, а не во имя ваши[хъ] выгодъ.
19) Свобода по-китайски Тао, т. е. путь, по к[оторому] человѣкъ не можетъ встрѣтить препятствій. Тао значить[2] исполнен[іе] закона своего существованія.
20) Люди могутъ жить разумной и радостной жизнью только руководясь религіознымъ закономъ. Безъ религіи — страсти и гипнозъ, т. е. страданія и рабств[о].
21) Въ послѣднее время, глядя на людей, лишенныхъ всякой религіи, я сталъ уважать людей, вѣрующихъ въ Бога, хотя
