«Члены комитета почина учредили его, считая необходимым сорганизовать желающих чествовать восьмидесятую годовщину рождения великого писателя и выразить ему в этот день любовь и благодарность многих миллионов его восторженных почитателей.
«В ответ на первое же оповещение. положительно со всех концов России и из-за границы стали поступать заявления о желании участвовать, предложения программ, услуг и пожертвований.
«Представители прессы, объединившись в бюро, члены которого вошли в состав комитета, испросили разрешение надлежащей власти созвать всероссийский съезд печати для обсуждения вопросов, связанных о участием печати в чествовании Л. Н. Толстого.
«Москва учредила отделение комитета и стала вырабатывать программу чествования. Многие провинциальные города последовали ее примеру. Заявления поступали не только из соседних европейских стран, но и от самых отдаленных народов других частей света, из Индии, Канады, Японии, Новой Зеландии. При личных переговорах в Берлине, Лондоне и Париже всюду встречено не только горячее сочувствие идее комитета почина, но полная готовность немедленного активного содействия. В организационные комитеты намечались самые громкие и популярные имена. Приглашения не только не встретили ни одного отказа, но самые занятые, маститые литераторы, художники, ученые сами настаивали на своем участии.
«В Англии в 4 дня (26—30 марта н. с.) успели напечатать воззвание во всех лондонских и провинциальных газетах, образовался комитет из самых выдающихся лиц и открылась подписка на толстовский фонд в банкирском доме Messrs Barclay’s. Казалось, горячее желание всех откликнуться на призыв комитета почина и восторженный подъем чувства обещал превзойти своим выражением когда-либо бывшие международные чествования и явить поразительное зрелище поклонения целого мира, всех объединившихся народов одному великому человеку за то, что он положил всю свою долгую жизнь и свой гениальный талант на подъем человеческого духа, на истолкование правды, в человеческих чувствах и правды жизни. Но этому величественному чествованию не суждено осуществиться по воле того, кому оно посвящалось.
«Секретарь комитета получил от гр. Толстого письмо, в котором он, между прочим, говорит: «...Обращаюсь с большой, большой просьбой. Просьба моя в том, чтобы прекратить этот затеянный юбилей, который кроме страдания и — хуже чем страдания — сознания дурного поступка, не доставит мне ничего иного. Вы знаете, что и всегда, и особенно в мои годы (когда так близок к смерти), нет ничего дороже любви людей. И вот эта любовь, я боюсь, будет нарушена этим юбилеем. Я вчера получил письмо, в котором пишут, что все православные люди будут оскорблены этим чествованием. Я никогда не думал про это, но то, что мне
