Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 58.pdf/466

что ж тебе не спать? Ну попробуй!». Они вышли из ее комнаты. Лев Николаевич пошел к себе, Софья Андреевна за ним говорила: «Ты мне, Левочка, скажи, что ты хочешь, чтобы я делала?» — Ничего, решительно ничего, — ответил Лев Николаевич. — Уйди, пожалуйста. — «Я только постою, пока ты разденешься», — сказала она. — Ах, Соня, уйди, я тебя прошу, оставь меня». Софья Андреевна еще постояла и потом ушла, открыв дверь его и свою». Сама С. А. Толстая пишет в Дневнике, что после ее новых укоров мужа за близость к нему Черткова, «он конечно рассердился, произошло опять столкновение, и опять я увидала ту же жестокость, то же отчуждение, то же выгораживание Черткова. Совсем больная и так, я почувствовала снова этот приступ отчаяния; я легла на балконе на голые доски и вспоминала, как на этом же балконе 48 лет тому назад еще девушкой я почувствовала впервые любовь Льва Николаевича... Вышел Лев Николаевич, услыхав, что я шевелюсь и начал с места на меня кричать, что я ему мешаю спать, чтоб я уходила. Я и ушла в сад и два часа лежала на сырой земле в тонком платье... Поднялась тревога. Пришел Душан Петрович, Ник. Ник. Ге, Лева, стали на меня кричать, поднимать меня с земли. Я вся тряслась от холода и сырости. Если б кто из иностранцев видел, в какое состояние привели жену Льва Толстого, лежащую в 2—3 часа ночи на сырой земле, окоченевшую, доведенную до последней степени отчаяния, как бы удивились добрые люди!...»

Л. Л. Толстой в своих воспоминаниях «Правда о моем отце», стр. 106—107, упоминая об этом случае, пишет: «Однажды вечером, после короткого спора с отцом, подавленная горем мать ушла в парк, легла на землю под старой липой. Был час ночи, я был в моей комнате, когда дверь открылась, и отец, в рубашке, с подсвечником в руке, вошел в комнату. «Она ушла... она в парке, приведи ее». И отец поднялся по лестнице и заперся у себя в комнате. Я наскоро оделся и вышел в парк. Была светлая, звездная ночь. Я сразу увидел в полутьме мою мать, лежащей в липовой аллее. Я поднял ее и старался убедить вернуться домой. — «Нет, нет, — повторяла она, как безумная, — я не пойду! Он меня выгнал как собаку!» — И она упала на землю, схватившись за голову руками. Тогда я вернулся в дом и побежал в комнату отца. — «Ну что же? Она вернулась?» — Нет, — ответил я, — она не хочет возвращаться. Она ждет тебя. Она говорит, что ты ее выгнал. — «Это неправда, возвращайся к ней, не оставляй ее», — сказал отец со вздохом. — Я не оставлю, — ответил я нетерпеливо, — но ведь ты ее муж, и ты должен пойти и утешить ее. Он испуганно посмотрел на меня и вышел со мною в парк. Еще раз удалось мне примирить их, но отец не простил мне моего поведения». Далее Л. Л. Толстой приводит по памяти комментируемую запись следующим образом: «Вчера Лева вел себя со мной, как с мальчишкой».

997. 78¹⁷. Сергей. — Сергей Львович Толстой. С. Л., Л. Л., А. Л. Толстые имели семейный совет о том, как оградить отца от мучительных для него сцен Софьи Андреевны. (Булгаков, «Трагедия Льва Толстого», стр. 49; Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», 2, стр. 112; Записки В. М. Феокритовой от 11 июля 1910 г.)

447