Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 58.pdf/508

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана
поприще. До свидания с Толстым прожила две недели в Ясной поляне (на деревне), чтобы найти случай поговорить с ним. На вопрос Д. П. Маковицкого о разговоре с Языковой Толстой ответил: «Самые обыкновенные вопросы, ничего нового: чем могу быть другим полезна? вопросы о любви; была влюблена». («Яснополянские записки» от 13 августа.)

14 августа, стр. 93.

1195. 9311. Оч[ень] дурное состояние С[офъи] А[ндреевны] с утра. — С. А. Толстая находилась в волнении вследствие назначенного на 15 августа отъезда Толстого с обеими дочерьми и Д. П. Маковицким в Кочеты. Несмотря на то, что Толстой решил уехать в Кочеты, чтобы хоть на время отдохнуть от мучительного для него состояния жены, она всё-таки решила ехать в Кочеты сама, лишь бы не оставлять без себя Льва Николаевича. См. запись от 14 августа в «Дневнике для одного себя», прим. 1676. Сама С. А. Толстая в своем «Ежедневнике» от 14 августа пишет: «Плохо себя чувствовала, не обедала, мучаясь сборами в Кочеты Льва Николаевича с Сашей и решила ехать сама».

1196. 9312. Письмо от Ч[ерткова]. — Письмо от 13 августа, в котором В. Г. Чертков советовал Толстому, во избежание осложнений со стороны С. А. Толстой, могущих помешать его отъезду в Кочеты, лучше воздержаться от приезда в Телятинки. См. Письмо Толстого Черткову от 13—14 августа, прим. 1197 и т. 89.

1197. ''9313 мое к нему. — Запись относится к письму Толстого к Черткову, написанному утром 14 августа в ответ на письмо Черткова от 13 августа. Приводим это письмо полностью.

«Спасибо вам, милый друг, за письмо. Меня трогает и умиляет эта ваша забота только обо мне. Нынче, гуляя, я придумал записочку, какую, вместо разговора, напишу Софье Андреевне, с моим заявлением о поездке к вам, чтобы проститься, но, вернувшись домой, увидал ее в таком жалком, раздраженном, но явно больном, страдающем состоянии, что решил воспользоваться вашим предложением и не пытаться получить ее согласие на поездку к вам. Даже самая поездка моя одного (если уж ехать, то, как предлагает Таня, то вместе с Софьей Андреевной) едва ли состоится теперь. Знаю, что всё это нынешнее, особенно болезненное состояние может казаться притворным, умышленно вызванным (отчасти это и есть), но главное в этом всё-таки болезнь, совершенно очевидная, болезнь, лишающая ее воли, власти над собой. Если сказать, что в этой распущенной воле — в потворстве эгоизму, начавшихся давно, виновата она сама, то вина эта прежняя, давнишняя, теперь же она совершенно невменяема и нельзя испытывать к ней ничего, кроме жалости, и невозможно, мне по крайней мере, совершенно невозможно ей contrecarrer [противоречить] и тем явно увеличивать ее страдания. В том же, что решительное отстаивание моих решений, противных ее желанию, могло бы быть полезно ей, я не верю, а если бы и верил, всё-таки не мог бы этого делать. Главное же, кроме того, что думаю, что я должен так поступать, я по опыту знаю, что, когда я настаиваю, мне мучительно, когда же уступаю, мне не только легко,

489