«Лев Николаевич был возбужден, привстал и так продолжал разговор, завладев вниманием всех в вагоне. Публика с обоих концов вагона подошла к среднему отделению, обступила и очень внимательно и тихо прислушивалась. Были крестьяне, мещане, рабочие, интеллигенты, два еврея, одна гимназистка, которая сначала прислушивалась и записывала, потом сама вступила в разговор, возражая Льву Николаевичу в защиту науки. Лев Николаевич горячился. Как ни тихи были слушатели, всё-таки надо было напрягать голос. Я несколько раз хотел его попросить перестать, но некогда было вставить слово, возражения ему так и сыпались. Говорили больше часа. Лев Николаевич просил открыть дверь вагона и потом, одевшись, вышел на площадку. Землемер и гимназистка пошли за ним с новыми возражениями: гимназистка — о полезности науки, указывая Льву Николаевичу на электрический фонарик, которым он себе посветил, ища рукавицу на полу вагона. Тут мы подъехали к Белеву, и они слезли. Лев Николаевич тоже слез, пошел в буфет второго класса, где пообедал. Буфетчик и сидевшая за столом компания, очевидно, из местных интеллигентов, узнали его. Буфетчик и «человек» (помощник буфетчика) внимательно и добродушно отнеслись к нему. Дверь с железным краем (с железной планкой) из буфета в кассу третьего класса страшно хлопала, за каждым, кто проходил в дверь, она должна была хлопнуть, Лев Николаевич страдальчески напрягал мышцы лица, готовясь точно принять удар и покряхтывал. Вернувшись в вагон, Лев Николаевич уселся на свое место, против крестьянина, стал расспрашивать про дорогу в Оптину пустынь и в Шамардино, и про расстояние. Крестьянин, узнав, что Лев Николаевич едет в Оптину пустынь, сказал: — «А ты, отец, в монастырь определись. Тебе мирские дела бросить, а душу спасать. Ты в монастыре и оставайся». — Лев Николаевич ответил ему доброй улыбкой. Рабочий сзади вагона стал бойко играть на гармошке и подпевать. Пропел несколько песен. Лев Николаевич с удовольствием слушал и похваливал».
В письме к А. Л. Толстой от 28 октября 1910 г. (7 ч. 30 м. вечера) Толстой про эту часть пути (Горбачево-Козельск) писал: «Пришлось от Горбачева ехать в 3-м классе, было неудобно, но очень душевно приятно и поучительно. Ели хорошо и на дороге, и в Белеве». (См. т. 82.)
1595. 1252—3. Теперь 8 часов, мы в Оптиной. — «Оптина введенская пустынь» — старинный мужской монастырь, основанный в XIV веке, в пяти верстах от гор. Козельска Калужской губ., посещавшийся ранее рядом русских писателей: Гоголь, К. Н. Леонтьев, И. В. и П. В. Киреевские, Достоевский, Н. Н. Страхов. Толстой был в Оптиной пустыни в зрелом возрасте пять раз: в 1877, 1881, 1890, 1896 гг. и 28—29 октября 1910 г. См. С. А. Толстая, «Четыре посещения гр. Львом Николаевичем Толстым монастыря Оптина пустынь». — ТЕ, 1913, стр. 3—7 и Дневники: тт. 48, 49 и 53. 28 октября между 7 и 8 часами вечера Толстой, в сопровождении Маковицкого, прибыл в Оптину пустынь. Приводим описание путешествия Толстого от ст. Козельск до Оптиной пустыни и первого вечера, проведенного там, по записям Д. П. Маковицкого от 28 октября: ,,В 4 часа 50 минут доехали до Козельска. Лев Николаевич вышел первым. Когда
