гдѣ гадко и скучно. Не знаю, почему, по мнѣ этаго очень не хочется. —
Гдѣ ты былъ нынѣшнею зимою? я ничего не знаю про тебя. Какъ твои денежныя дѣла? Прощай. Давай пожалуйста переписываться поаккуратнѣе. Ты давно уже обѣщалъ прислать мнѣ свой портретъ. Я ожидаю его.
Я такъ хорошо знаю тебя, что какъ только послалъ свою рукопись, сказалъ Ник[оленькѣ]: какъ только она выйдетъ въ печати, Сережа непремѣнно напишетъ мнѣ свои на ея счетъ замѣчанія; и ожидалъ ихъ съ большимъ нетерпѣніемъ, и они больше порадовали меня, чѣмъ отзывы журналовъ. Ты боишься, чтобы я не возгордился и чтобы не проигралъ въ карты. Видно, что ты давно не видалъ меня. Я очень измѣнился. Мысль о картахъ, я думаю, съ годъ, не приходила мнѣ и въ голову; что-же касается до того, чтобы я опустился въ своихъ будущихъ сочиненіяхъ, не думаю, чтобы это случилось. Я началъ романъ серьозный, полезный по моимъ понятіямъ и на него намѣренъ употребить всѣ свои силы и способности. Я романъ этотъ называю книгой, потому что полагаю, что человѣку въ жизни довольно написать хоть одну, короткую, но полезную книгу и говорилъ Ник[оленькѣ], какъ бывало мы рисовали картинки: ужъ эту картину я буду рисовать 3 мњсяца. Не знаю, что изъ этаго выйдетъ, но дѣло въ томъ, что Современныя Замѣтки нейдутъ ко мнѣ, потому что я ничего такъ не боюсь, какъ сдѣлаться журнальнымъ писакой; а ежели кончу когда нибудь свой романъ, то самъ издамъ его. У меня былъ уже написанъ Кавказскій разсказъ, я теперь отдѣлываю его и пошлю въ этомъ мѣсяцѣ; но не смотря на то, что Редакторъ проситъ меня прислать ему чтобы-то ни было моего писанья и за все предлагаетъ 50 р. сер. съ листа и больше, я думаю, что для журналовъ больше писать не буду. Мнѣ хотѣлось испытать себя и только. — Ты не повѣришь, какъ мнѣ непріятно было читать свою повѣсть въ печати; столько въ ней выкинуто и перемѣнено цензурой и редакціей. Смѣло могу сказать, что всѣ пошлости и нелѣпости, которыя ты вѣрно замѣтилъ въ ней произошли не отъ меня. Чтобы показать тебѣ, какія пошлыя перемѣны сдѣланы въ ней, и какъ онѣ раздосадовали меня,
