les jours et on désire la paix. Quelle sera la fin de tout ceci, personne ne le sait, mais Dieu donne seulement qu’elle arrive plus vite; tout le monde en a assez et surtout l’ennemi. Adieu chère tante je baise vos mains mille et mille fois et vous prie de me pardonner tous les chagrins que je vous cause. — Je ne sais trop pourquoi, mais je suis convaincu que je vous reverrai l’année 55.
Si vous voyez Valérien dites lui, je vous en prie, qu’il m’envoye le [plus tôt] plutôt possible l’argent les 600 r. arg. que je lui demande dans ma derniere lettre.7 Cette dette me pèse terriblement.
Дорогая тетенька!
Целый век не получал писем ни от вас, ни от кого из наших. Знаю, что виноват я, или, вернее; обстоятельства. Уезжая в Севастополь 2 ноября, я не дал другого адреса, но пока главный штаб Горчакова находился в Кишиневе, письма мои пересылались мне аккуратно, хотя и с опозданием. Теперь же, как вам, вероятно, известно, князь назначен на место Меньшикова,1 он приехал в Крым,2 со своим главным штабом, с Сержпутовским3 и со всеми прочими, и я уверен, что пропасть писем ко мне осталась там. Теперешний мой адрес просто в Севастополь. Кажется, я уже описывал вам первое время своего пребывания в Крыму. В общем я провел его приятно, будучи занят службой и охваченный общим интересом к войне; но начиная с нового года, когда я получил деньги, предназначенные на журнал, который провалился, мой образ жизни стал праздным и безнравственным.
В самое плохое здешнее время, лагерная жизнь, в отвратительном обществе, без занятий — не имея даже возможности заниматься и получив порядочную сумму, предназначавшуюся для моего журнала, я стал играть; а сделав первый шаг, не смог остановиться, пока не спустил всего, да еще остался должен около 700 р. сер.4 — Теперь же, слава богу, весна, которая всегда действует на меня благотворно — говение на прошлой неделе,5 приезд князя, у которого я был и который вновь меня хорошо принял, главное, дружба, с моим товарищем, неким Броневским (двоюродным братом Казанских), с которым я здесь близко сошелся, всё это, благодаря бога, спасло меня от того положения, в котором я находился перед отъездом на Кавказ и в которое мог снова опуститься. Сумма, которую я проиграл, значительна, я знаю, но экономия в тратах и упорство в работе помогут мне раньше чем через год, справиться с этой бедой. Поддержите меня в этих намерениях, дорогая тетенька, я говорил и опять повторяю, ничто мне так не помогает в нравственном отношении, как ваши письма. Не могу не сказать вам о том, что теперь меня более всего занимает — о Броневском. — Я не встречал еще человека с таким горячим сердцем и благородством натуры; надеюсь, что я никогда в нем не разочаруюсь, что наша дружба будет продолжаться
