прощения за то, что огорчаешь меня, но я не могу и не хочу выговаривать тебе; поверь мне, что я сочувствую твоему огорчению, но сама горюю гораздо больше о том, что ты находишься среди опасности, чем о потере денег, вырученных из продажи дома. Не унывай, всё уладится со временем, только бы ты был жив и невредим. Это мое единственное желание. — Сократи траты, довольствуйся своим жалованьем, а доходы с Ясного пойдут на уплату карточных долгов. Я уже давно знала от Николеньки печальные обстоятельства, в которых ты находишься. Мы жалели тебя, что у тебя не хватает ни силы воли, ни власти над собой, чтобы побороть искушение игры, как только у тебя есть деньги в руках. Больше всего меня огорчает то, что у тебя страсть к игре, а всякую страсть трудно побороть. С твердой волей, конечно, этого можно достигнуть, но у тебя ее в этом случае нет! В другой раз мы еще поговорим об этом, теперь же я только занята одним — бомбардировкой Севастополя. Город возьмут штурмом, будет решительное сражение, и я боюсь, я трепещу за тебя. Еще усерднее буду молиться, чтобы господь тебя сохранил и послал тебе счастья, которого ты достоин. Ты мне пишешь, мой милый дружок, о новом знакомом, некто Г. Барановском, с которым ты подружился. Желаю, чтобы эта дружба продолжилась; большое утешение иметь такого человека, которому доверяешь и горести свои, и радости и находишь в нем сочувствие. Этот молодой человек меня интересует потому, что он тебя любит, и я желаю ему всего хорошего. Тургенев здесь и произвел на меня нехорошее впечатление, совсем не такое, какого я ожидала. Предпочитаю его сочинения его разговору; словом, нахожу, что он лучше пишет, чем говорит, и я вполне в нем разочарована. Больше не скажу, но ты встретишься когда-нибудь с ним и тогда скажешь мне о нем свое мнение. Прощай, мой хороший обожаемый Léon, сохрани и награди тебя господь. Нежно целую тебя. Сердечно твоя Т. Е. М-ль Вергани тебе кланяется и желает всего хорошего. Деньги из Ясного скоро тебе вышлют. Вся наша семья в добром здоровье, Николенька охотится каждый день и затравил порядочно зайцев». (Оригинал по-французски; публикуется впервые; подлинник в АТБ.)
Под ужасной бомбардировкой Ергольская разумеет т. н. «второе» бомбардирование Севастополя союзниками, продолжавшееся с 28 марта по 6 апреля включительно, т. е. десять дней, в течение которых союзниками по Севастополю было выпущено от 150 до 160 тысяч зарядов, с нашей же стороны всего 80 тысяч. Выбыло из строя за это время — у союзников 1850 чел., а у нас 6130. См. Богданович «Восточная война 1853—1856 годов», Спб. 1876, т. III, стр. 284. Пасха была в этом году 27 марта. Барановский — конечно, Броневский Аркадий Алексеевич. См. прим. 6. Тургенев приехал из Петербурга в свое Спасское 12 апреля. Из слов Т. А. Ергольской явствует, что в первые же дни своего приезда он побывал в Покровском.
