1859 г. Октября 9. Я. П.
Верю, любезный друг Александр Васильевич, что вы меня любите, как человека, а не как редактор писаку, который будто бы вам может быть на что-нибудь годен. Теперь же как писатель я уже ни на что не годен. Я не пишу и не писал со времени Сем[ейного] Счастья и, кажется, не буду писать. Льщу себя, по крайней мере, этой надеждой. — Почему так? Длинно и трудно рассказать. Главно[е] же — жизнь коротка, и тратить ее в взрослых летах на писанье таких повестей, какие я писал — совестно. Можно и должно и хочется заниматься делом. Добро бы было содержание такое, которое томило бы, просилось наружу, давало бы дерзость, гордость и силу — тогда бы так. А писать повести очень милые и приятные для чтения в 31 год, ей-Богу руки не поднимаются. — Даже смешно, как подумал, что — не сочинить ли мне повесть? — Поэтому-то желания вашего исполнить не могу, как мне ни досадно вам отказать в чем бы, то ни было. — Пшеницы продать, распорядиться вашим хозяйством и еще кое-что — это могу. А главное могу и хочу облобызать вас, приехать в Петербург полежать с вами, поболтать и поужинать под председательством вашей матушки. И всё это непременно сделаю. Петрова новую повесть сейчас прочел. Она мне положительно не понравилась; хотя видна сила большая.1 Но его горе, противуположное нашему и большое — совершенная бессознательность дарованья. Он сам не знает, что в нем велико, и Катерина намек, тень, когда она должна бы быть всё.2 Ежели бы он был помоложе — горе это было бы исправимо, а теперь, боюсь, он так и останется не «надежда», а «сожаленье». Что бы он мог быть. Писемскому, Гончарову и всем кланяйтесь, я бы желал, чтобы милые мои, прежде бывшие собратья не забывали меня. Я же не перестану дорожить ими. Правда ли, что милый, славный Полонский3 в дурном положении? Фет уехал в Москву, и, бедный, у него большое горе — сестра очень больна.4 Да-с, Фет gagne à être connu,5 чем больше я его знаю, тем больше люблю и уважаю. Тургенев, напротив; в нынешний его приезд я окончательно убедился, что он и6 умный и даровитый человек, но один из самых несноснейших в мире. А с тех пор, как я получил эту
