я только могу выразить свою благодарность и желания успеха переводчице и, разумеется, изъявляю полное согласие. Ко мне часто обращаются переводчики с письмами, и так как я не понимаю, зачем это им нужно, то я никогда не отвечаю.
Я в Петербурге уже не был лет 16 и надеюсь никогда не быть; но мне всё кажется и ужасно этого желаю, что мы где-нибудь встретимся.
Искренно любящий вас
Впервые опубликовано по копии в «Летописях Государственного литературного музея», кн. 12, М. 1948, стр. 217. Дата определяется предположительно сопоставлением с письмом № 296.
Ответ на письмо от 8 ноября 1876 г., в котором Полонский, напоминая о своем старом знакомстве с Толстым, спрашивал у него, по поручению одной своей анонимной знакомой, разрешения напечатать во Франции ее перевод повести Толстого «Семейное счастие». Письмо Полонского напечатано в «Летописях Государственного литературного музея», кн. 12, М. 1948, стр. 216.
Яков Петрович Полонский (1820—1898) — поэт. О нем и о его знакомстве с Толстым см. т. 47, прим. 1223, и статью Г. Миролюбова в «Летописях Государственного литературного музея», кн. 12, М. 1948, стр. 210—215.
1876 г. Ноября 17...18. Я. П.
Я немножко ожил, дорогой Николай Николаич, и перестаю презирать себя, и потому хочется писать вам. — «Вот истинный друг», невольно я сказал, когда увидал ваш почерк на последнем письме со вложением Полонского.1 Я ему отвечаю.
Очень мне неприятно было прочесть статью Авс[еенко] о Григорьеве,2 в особенности потому, что знаю, как вам это умышленное, отчасти и настоящее непонимание, но скрытое под видом высоты презрительно-насмешливой, — как оно вам больно. Какая мерзость литература! Литература газет, журналов. Разве не то же самое теперь я, заинтересованный политическими событиями, читаю во всех газетах. То же полуумышленное, полунатуральное, скрывающее свою тупость под важностью отношений к важнейшим явлениям жизни. Ужасная мерзость литература. Кроме ее высших проявлений — настоящего ученого труда без всякого направления, философского беспристрастия
