обозр[ением] и Черной Индией,2 касающуюся моего романа А[нна] Кар[енина] и назначенную, вероятно, для того, чтобы объяснить причину непоявления конца Ан[ны] К[арениной] в Русском вес[тнике].
Не говоря о том интересе, ⟨к[оторый] эта заметка имеет для⟩ меня, давая мне повод объяснить, почему эпилог печатается теперь отдельной книгой, — то, о чем умолчено, — заметка, скромно скрывающаяся в странном месте Р[усского] в[естника], так хороша сама в себе, что заслуживает полного внимания и своей добросовестностью и деликатной и грациозной лаконичностью изложения.
Вот она.
———————————————————————————————————
В заметке этой, несмотря на неупоминание о том, что эпилог этот набран уже в редакции Р[усского] в[естника] и не напечатан потому, что автор не согласен на исключение из эпилога тех мест, к[оторые] желал исключить редакт[ор], в заметке этой ярко выступают три характерные и очень свойствен[ные] р[едакции] М[осковских] в[едомостей] и Р[усского] в[естника] качества: добросовестность, деликатность и грациозная лаконичность или развязность изложения.
Добросовестность в отношении подписчиков, для которых сама редакция потрудилась этой заметкой заменить длинное чтение конца романа, который, по мнению редакции, уже кончился.
Деликатность относительно автора, доведенная до того, что редакция, не печатая самого текста окончания, что бы она могла сделать, так как редакция имела его в своих руках, весьма развязно изложила, однако, содержание эпилога, к[оторый] она не приняла к печатанию.
И в особенности грациозная логичность изложения, которая заставляет только сожалеть о том, что редакц[ия] три года томила своих читателей печатанием длинного романа, когда она так просто могла бы в том же грациозном тоне, в к[отором] сделана заметка, изложить его примерно так [?]. Была одна дама, которая бросила мужа. Полюбив гр. Вронского, она стала в Москве сердиться на разные вещи и бросилась под вагон.
Письмо сохранилось в трех черновых и окончательной редакциях. Из черновых печатается первая — автограф Толстого.
Письмо не было послано.
