испытаетъ этотъ говорившій среди непонимавшихъ его на чуждомъ языкѣ, когда нашелъ переводчика, чтобы возстановить его человеческую связь съ другими. Разумѣется, переводчикъ приложилъ своего и въ переводѣ выходитъ ужъ слишкомъ хорошо. — Это еще больше бы тронуло этаго человѣка прежде. Теперь же человѣкъ этотъ отъ нужды во время непониманія его, сталъ дѣлать отчаянные жесты и кое-какъ стали ужъ понимать его жесты.
Вамъ показалось, что я не радъ сойтись съ Писаренко.2 Напротивъ — сближеніе съ людьми раздѣляющими мои мысли и чувства — для меня слишкомъ большая радость. Отъ этаго вамъ показалось.
Пожалуйста, приходите ко мнѣ. И статью вашу или прочтите, или дайте.3 — Теперь же отсылаю свертокъ, такъ какъ посланный сказалъ, что онъ ошибкой попалъ ко мнѣ.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые. Датируется на основании письма М. С. Громеки от 1 января 1883 г., на которое отвечает Толстой.
Михаил Степанович Громека (р. 1852 г., ум. 22 декабря 1883 г.), сын известного публициста С. С. Громеки (1823—1877); в 1875 г. окончил московский университет по историко-филологическому факультету и переехал в Польшу, где служил преподавателем русского языка и истории в Варшавской гимназии. С Толстым познакомился в 1874 г., будучи у него еще студентом. Известен его этюд о Толстом, выдержавший пять изданий: «Последние произведения гр. Л. Н. Толстого». Впервые был напечатан в «Русской мысли» 1883, 2, 3, 4 и 1884,11. В декабре 1882 г. М. С. Громека вновь посетил Толстого, приехав в Москву в связи с печатанием своей статьи. В последний год своей жизни психически заболел и был помещен в Петербургскую лечебницу д-ра Чечота. Кончил жизнь самоубийством. История печатания этюда Громеки изложена в статье Н. Б[ахмете]ва: «Л. Н. Толстой и цензура в 80-х годах» — «Новое время» 1908, 1 октября.
1 «Последние произведения графа Л. Н. Толстого» — первые главы этюда.
2 Василий Александрович Писаренко — один из друзей М. С. Громеки (о нем см. также в письме № 603 и в т. 50). Вот что он писал Толстому по этому поводу: «Я ехал от Вас и всё думал, что такое случилось, что меня встревожило, и когда приехал к Писаренко, понял, что это было то облако сомнения, которое было у Вас на лице, когда Вы соглашались на мою просьбу привезти к Вам Писаренку. Право, это такая прелесть этот Писаренко и он так всем сердцем Вам
