10 В то время на Тульском шоссе близ Ясной поляны был найден убитым яснополянский крестьянин Болхин, подозревавшийся односельчанами в конокрадстве. Возможно, что Толстой упрекал себя потому, что знал эти подозрения и слышал угрозы Болхину и теперь жалел, что не принял никаких мер к умиротворению и к выяснению дела (прим. А. В. Грузинского).
1885 г. Февраля 4. Я. П.
Милый другъ Николай Николаевичъ, я въ деревнѣ и пробылъ тутъ одинъ недѣлю, завтра возвращаюсь въ Москву. Я не вызвалъ васъ во-первыхъ, потому что былъ полонъ мыслями, касающимися продолженія моей статьи, а во-вторыхъ, потому что былъ огорченъ. Семейные мои огорчились тѣмъ, что я писалъ въ статьѣ о своей жизни и потому о нихъ2 и мнѣ это было больно, и я все думалъ объ этомъ и былъ неспокоенъ духомъ. Теперь все прошло. Не помню, говорилъ ли я вамъ про ту опору въ жизни, которая мнѣ съ каждымъ днемъ яснѣе и яснѣе становится, именно, про посланничество. Вотъ это чтò: Я пишу вамъ въ сыромъ видѣ, какъ оно мнѣ чувствуется теперь и увѣренъ, что вы поймете меня, пот[ому] что мы сходимся центрами. Одна сторона ученія Христа, связанная со всѣмъ остальнымъ и даже основная, была совсѣмъ затемнена, даже скрыта отъ насъ обоготвореніемъ его, именно, его ученіе о посланничествѣ. Вспомните, сколько разъ съ разныхъ сторонъ онъ говоритъ о томъ, что онъ творитъ волю Пославшаго его, — что онъ самъ — ничего, то, что онъ посланникъ и сливаетъ свою жизнь съ Тѣмъ, Кто послалъ, что вся жизнь его, весь смыслъ ея есть исполненіе послан[н]ичества. Только признаніе его особеннымъ существомъ, а не человѣкомъ, какъ мы, могло скрыть отъ насъ эту основу его ученія. Я теперь пришелъ къ ней и понялъ ее боками, т. е. своей жизнью. Безконечныя сомнѣнія, неясности въ жизни при исполненіи ученія Христа всегда мучали меня. Я разрѣшалъ ихъ, какъ умѣлъ, но всегда чувствовалъ неясность, нетвердость свою.
