1890 г. Июля 31. Я. П.
Сейчас получил твои брошюры, любезный друг, и, заглянув в воспомин[ания] о Кривцове,1 не мог оторваться от нее и прочел; так замечательно хорошо, просто, естественно и содержательно она написана. Пожалел я об одном, что не рассказано очень важное: отношения к крепостным. Невольно возникает вопрос: как, чем поддерживалась вся эта утонченность жизни? Была ли такая же нравственная тонкость, — чуткость в отношениях с крепостными? Я уверен, что отношения эти должны были быть лучше, чем у других, но это хотелось бы знать. С заключением я, противно ожиданию своему, совершенно согласен, и в особенности поразила меня справедливость мысли о зловредном действии на общество развившейся журналистики нашего времени, конца XIX в., при формах правления ХV-го.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой.2 У нас это самое совершилось теперь. И более всего несоответствие этого заметно — именно на журналистике. — Брошюру о химии3 взял читать сын.4 Он специально занимался химией и писал диссертацию об атомистич[еских] теориях. Я тоже прочту и постараюсь понять. Очень, очень жалею о том, что ты так дурно провел лето. Надеюсь, что совершенно здоровый, проезжая, заедешь к нам. Жена благодарит за память. Прошу передать наш привет жене.5
Я совершенно здоров, так же, как и все домашние.
Впервые опубликовано в книге: «Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник», Гиз, М.—Л. 1928, стр. 29.
Борис Николаевич Чичерин (1828—1904) — юрист и философ-идеалист. Был профессором Московского университета. В молодости был дружен с Толстым, но дружба их была нарушена резким различием
