1890 г. Августа 8. Я. П.
My dear m-r Kennan,1
Несмотря на английское обращение, смело пишу вам по-русски, уверенный в то[м], что вы, с вашим прекрасным знанием русского языка, не затруднитесь понять меня.
Не помню, отвечал ли я вам на ваше последнее письмо.2 Если я этого не сделал, то надеюсь, что вы за это не сердитесь на меня.
С тех пор, как я с вами познакомился, я много и много раз был в духовном общении с вами, читая ваши прекрасные статьи в «Century»,3 который мне удалось доставать без помарок.4 Последние статьи еще не прочтены мною, но я надеюсь достать их. В последнее же время вспоминал о вас по случаю ваших, произведших такой шум во всей Европе, статей о сибирских ужасах. Часть этих статей, незамаранная, дошла до меня в журнале Стэда5, не помню каком, «Pall Mall Budget»6 или «Review of Reviews».7
Очень, очень благодарен вам, как и все живые русские люди, за оглашение совершающихся в теперешнее царствование ужасов.
Вы, верно, слышали про страшную историю повешения в Пензе двух крестьян из 7, приговоренных к этому за то, что они убили управляющего, убившего одного из них.8 Это было в газетах, и даже при том освещении, которое дано этому правительственными органами, возбуждает страшное негодование и отвращение, особенно в нас русских, воспитанных в сознании того, что смертная казнь не существует в нашем законодательстве. Помню, сколько раз молодым человеком я гордился этим, теперь же с нынешнего царствования смертная казнь получила у нас права гражданства и без всякого суда, т. е. с подобием его.
Об ужасах, совершаемых над политическими, и говорить нечего. Мы ничего здесь не знаем. Знаем только, что тысячи людей подвергаются страшным мучениям одиночного заключения, каторге, смерти и что всё это скрыто от всех, кроме участников в этих жестокостях.
Разговорился я о том, что интересует вас и не может не интересовать меня; цель же моего этого письма вот какая:
