1890 г. Августа 24. Я. П.
Слова же «верую, помоги моему неверию» я никогда не любил. Петр I повторял их.
Не надо говорить: не верю, а хочу верить (то же, только переставлено), а если чуть-чуть не веришь, то сейчас же всеми силами души, т. е. ума, внимания, энергии, итти по этому открывающемуся пути неверия. Если же искать, искать извне помощи, то я искал бы ее для неверия. И сказал бы: не верю, помогите все моему неверию.
Надо смело итти по неизвестному пути, который открывается, его узнаешь только, когда пойдешь по нем. «Ну, не верю, ну, всё это слова, измышления людские. Ничего нет разумного, совершенного вне меня. Назначения мне нет никакого. И мои дела, и жизнь безразличны и никому не нужны такие или иные». — Ну, и прекрасно, и давай жить дальше с такими взглядами, давай действовать, а если скучно и совсем ясно, что всё — всё равно, давай застрелюсь. Где пистолет, и порох, и пуля?
Я хочу сказать, что для познания истины мало ума и желания, нужна энергия, последовательность, упорная мысль. Чтобы узнать истину, нужно пробить перегородки, стены лжи. А чтобы пробить их, надо смело итти на них, в них.
«Верую, помоги моему неверию», это то рассуждение, которое поддерживает подобие веры, держит на балансе палку, которая должна упасть. Это та вера, которая делается, а не та настоящая, которою всё остальное делается.
Так: «Господи, милостив буди мне грешному» я теперь не совсем люблю, потому что это молитва эгоистическая, молитва слабости личной и потому бесполезная.
Опять слабость личности никто не поддержит. Если личность, то слабость. Чтобы спастись от нее, надо найти опору вне себя — забыться в работе (как мы забываемся в тачании сапогов, в пахоте), в работе всей жизни. А успокоить личность нельзя. Как скоро личность, то она мечется и страдает. А «Верую, господи, помоги моему неверию» я совсем не люблю, потому что это прямо дурно. Если уже так, то лучше сказать себе: не
