расскажет про нас. Мы живем попрежнему: многое нехорошо, т. е. тяжело мне, но я привыкаю и живу в своей работе, к[оторая] всё больше и больше манит меня. Может быть, вы увидите приехавшего с Чертк[овым] в Петербург англичанина Kenworthy,5 про к[оторого] я вам говорил, и кое-что его вы читали. Он очень серьезный, религиозный человек, и я бы очень желал, чтобы вы с ним познакомились.
На днях я, чтобы поверить свое суждение о Шекспире, смотрел Кор[оля] Лира и Гамлета,6 и если во мне было хоть какое-нибудь сомнение в справедливости моего отвращения к Ш[експиру], то сомнение это совсем исчезло.7 Какое грубое, безнравственное, пошлое и бессмысленное произведение — Гамлет. Всё основано на языческой мести, цель одна — собрать как можно больше эффектов, нет ни складу, ни ладу. Автор так был занят эффектами, что не позаботился даже о том, чтобы придать главному лицу какой-нибудь характер, и все решили, что это гениальное изображение бесхарактерного человека. Никогда я с такой очевидностью не понимал всю беспомощность в суждениях толпы, и как она может себя обманывать. Книгу вашу не перечел еще, как я делаю обыкновенно: когда прочту, напишу вам.
Прощайте пока, обнимаю вас. Я недели три и больше был болен инфлюенцой и теперь только поправился.
На конверте: У Торгового моста д. Стерлигова, Николаю Николаевичу Страхову.
Впервые опубликовано в СТМ, стр. 188—189.
Дата определяется словами письма: «Я недели три и больше был болен инфлюенцой» и записью в Дневнике Толстого от 23 декабря 1895 г. о начале его болезни (см. т. 53, стр. 75). Датируем письмо предположительно серединой января 1896 г., что подтверждается и словами письма П. Е. Щеголева и Б. Г. Русанова к Толстому от 11 февраля 1896 г.: «К сожалению, мы не могли передать Вашего письма Страхову. За несколько дней до его смерти (Страхов умер 24 января) мы приходили к нему».
Ответ на письмо Страхова от 25 декабря 1895 г.
1 Имеется в виду книга Страхова «Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки», кн. 3, СПб. 1896.
2 В письме от 25 декабря 1895 г. Страхов писал: «Скажите мне, — спрашивал меня до сих пор бурлящий и брызжущий Стасов, — правда ли,
