— Отецъ, прости! Я все надѣлалъ. Зачѣмъ я сказалъ тебѣ!
— Молчи.
— Не буду. Отецъ, прости меня, выслушай. Я выведу отселѣ. Только послушай меня.
— Мнѣ некуда идти. Одно помоги мнѣ — убить еще себя.
— Батюшка, Михаила Сергѣичъ! Погубилъ я тебя. Прости. Послушай меня. Грѣхъ на тебѣ большой, на мнѣ еще больше. Послушай меня, бѣги. Я и деньги принесъ, и все готово. Уйдемъ. Погубилъ одну душу, не погуби меня и себя.
— Куда жъ я уйду?
— Заграницу уйдемъ.
— Молчи. Я спать лягу. ⟩
Онъ прилегъ на койку и долго лежалъ. Василій[1] сидѣлъ тихо и задремалъ.
Все та же Анастасья Дмитревна, всхлипывая предсмертнымъ всхлипываньемъ, лежала передъ самыми глазами Михаила Сергѣевича, и все та же тяжесть и то же чувство безсилія томили его.
Онъ пытался молиться, но одна злоба противъ Бога поднималась въ его душѣ. A вмѣстѣ съ тѣмъ онъ чувствовалъ себя въ рукахъ его. Онъ не спалъ двѣ ночи и не могъ заснуть. На мгновенье онъ забылся и вдругъ вскочилъ:[2] Сторожъ, Сторожъ...[3]
............................................................................................................................................[4]
Сторожа были пьяны. Инвалидный солдатъ пошелъ купить закусокъ.
Михаилъ Сергѣевичъ вышелъ изъ двора и тотчасъ повернулъ на пустырь за купеческимъ дворомъ. Всю ночь онъ шелъ то лѣсомъ, то дорогой. Къ утру, раздвигая колосья, они вошли въ рожь и заснули и спали весь день. Къ вечеру они вышли на дорогу. Онъ подошелъ къ рѣкѣ.[6] У рѣки были телѣги, повозки, женщины, дѣти и мужики. Всѣ съ удивленіемъ смотрѣли на него. Михаилъ Сергѣевичъ ⟨раздѣлся и полѣзъ⟩ въ воду.
- ↑ Зачеркнуто: заснулъ и сталъ храпѣть
- ↑ Зачеркнуто: Васька, Васька! Какже мы уйдемъ?
- ↑ Зачеркнуто: сколько возь[мешь] выпусти меня
- ↑ Строка точек в подлиннике. На полях против этого места написано: Сторожъ пришелъ и сталъ разсказывать какъ ушелъ арестантъ.
- ↑ Зачеркнуто: Василій съ
- ↑ Зачеркнуто: Мнѣ купаться хочется
