Няня.
Это ваша правда. Словами не поможешь. Одно — ручки ваши, ножки расцѣлую, послушайте вы скверную, гадкую няньку Марью, послушайте вы мой совѣтъ. Богомъ васъ прошу! Не давайте вы ему ничего до времени изъ денегъ или изъ имѣнъя. Вѣдь все ваше, и никто не можетъ вамъ заказать. Дайте все: приданое, платье, постели, бриліанты, дайте все въ лучшемъ видѣ, а деньги погодите давать. Все человѣкъ неизвѣстный. Погодите, посмотрите, что отъ него отродится. Дать успѣете. Вѣдь я знаю, вы себѣ ничего не оставите.
Какъ ты глупо судишь, няня. Ну, какже это можно?
Ужъ послушайте разъ дуру, попомните. Вотъ васъ Богомъ прошу. Вѣдь ничего худаго не будетъ. Поживете съ нимъ мѣсяца два, полъ-года, будетъ почтителенъ къ тещѣ, съ нею хорошъ, тогда дайте.
Ахъ, какъ ты глупа!
А то чтожъ, лучше будетъ, какъ онъ денежки заберетъ, да и вамъ почтенья не окажетъ, и ей-то горе мыкать придется? Онъ и теперь чтò про васъ говоритъ! Все равно васъ считаетъ, что вотъ этотъ чулокъ. Разъ въ жизни послушайте Машку-дуру, а не послушаете — плакать будете. И близко локоть — да не укусишь.
ЯВЛЕНІЕ 2.
Это мы совершили съ вами не безъудовольственную экскурсію.
Мамаша! Чтожъ они не пріѣзжаютъ! Я ходила къ нимъ на встрѣчу. Все нѣтъ. Алексѣй Павловичъ[1] все со мной ходилъ и все вретъ.
Смѣхотворство учинили по случаю пейзанскихъ встрѣчъ. И бесѣда текла небезпріятная.
- ↑ В подлиннике: Петровичъ
