голова, и въ ней треугольная кровавая дыра такой величины.2 Выскобли[ли] все, закрыли опять костью и кожей и вставили трубку, торчащую изъ носа, такого діаметра.2 Операція одна изъ серьезнѣйшихъ. Если бъ всѣ знали, чтò это такое, ни за что бы не рѣшились. Ее все еще тошнитъ, и она слаба, но духомъ мила, кротка. Не надо лѣчиться, я ясно на этомъ увидалъ. Живутъ десятки тысячъ не лѣчась. И надо помогать не себѣ одному, a всѣмъ людямъ. А станешь себѣ одному помогать, сдѣлаешь себѣ же хуже и другимъ не поможешь. А умирать и болѣть, лѣчись не лѣчись, всѣ будемъ.
Какъ то вы живете и физически и духовно? Главное, духовно чтобъ было хорошо. Вспоминаю о васъ обоихъ съ любовью.
Въ клиникѣ Таня пролежитъ, должно быть, еще дней 5. Тамъ лучше. А мы безпрестанно ее навѣщать будемъ.
А трубку въ носу будетъ носить 2 мѣсяца.
Цѣлую васъ, милые дѣти.
На конверте: Моск. Курск. ж. д. Козловка-Засѣка, Ясная Поляна. Андрею Львовичу Толстому.
Печатается по автографу, находящемуся у О. К. Толстой. Дата определяется содержанием письма. Публикуется впервые.
Комментарий к встречающимся в письме именам см. в прим. к письму № 264.
1 Зачеркнуто: Опе[рація]
2 См. факсимиле.
В ответном письме от 27 марта A. Л. Толстой писал отцу: «Что у вас? Что Таня? Попроси кого-нибудь, пожалуйста, написать нам, чтò у вас делается. Нам такое удовольствие получить письмо от тебя. Мы с Ольгой и Марья Александровна [Шмидт], очень беспокоимся о Тане, и очень нам страшно сделалось, читая твоё описание операции».
1900 г. Апреля 2. Москва.
Сейчасъ получилъ твое письмо, милая Маша, съ записочками д[яди] С[ережи]. Спасибо тебѣ. Спѣшу написать, главное, ему, что онъ слишкомъ мрачно смотритъ на Тан[ину] болѣзнь и операцію. Она теперь ходитъ, и шрамъ мало замѣтенъ. Еще есть головная боль и въ нѣкот[орыхъ] мѣстахъ нечувствительность. Очень похудѣла, ночи не спала отъ боли головы.
