никто не может изменить его.1 Надо, чтобы он сам понял весь ужас своих поступков, разучился бы забывать всю ту боль, кот[орую] он причиняет не только тебе, но всем нам, всем тем, кто тебя любит, понял бы ту пропасть, к к[оторой] он идет этим всепрощением к себе и всё большей и большей жестокостью к тебе и самодовольством к себе. Я знаю, что это происходит от того поверхностного добродушия, кот[орое] он себе засчитывает в доброту. Я говорю только о том, от чего происходят его поступки, но о том, как исправить их, я не знаю ничего; знаю только, что начнется это только тогда, когда он сам поймет, что он не только не добрый, хороший человек, как он воображает, а жестокий, жалкий, кругом виноватый человек. Сделать же, чтобы это началось, не может никто, а только он сам или, скорее, тот бог, к[оторый] живет в нем. Может быть, это сделается через 20, 30 лет. А пока что? — ты спросишь, — что делать тебе пока? Терпеть и думать о том, как бы самой не сделать дурн[ого] или хоть как можно меньше дурного. Возражать же ему, угрожать и тем более уехать от него было бы дурно и очень дурно. Ты говоришь: трудно. Бог задает уроки по силам. И если тебе задан этот урок, поверь, что ты можешь его исполнить и что это тебе на пользу. Только сознание того, что, делая это, ты делаешь дело божие, для своей души. Другого утешения не только я не могу дать, но и смело говорю, что — нет. А это не только утешение, но благо, если только сумеешь так чувствовать это. Прощай и прости. Пишу тебе не только от разума, но от настоящей любви к тебе и к нему.
Датируется по отметке О. К. Толстой: «Получено 21 июля 1901».
Ольга Константиновна Толстая (1872—1951) — с 1899 г. жена Андрея Львовича Толстого. См. т. 71.
1 Речь идет об А. Л. Толстом. См. письмо № 142.
1901 г. Июля 25. Я. П.
Dear Sir,
I thank you for your very interesting letter. I quite agree with you that your nation cannot accept the solution of the social
