и т. д. — есть что-то ужасное и уже совершенно не французское. Я начал поправлять один экземпляр и дошел до 18 страницы и бросил, увидав, что это бесполезный труд. Bo-1-x, и мои поправки подлежат критике настоящего французского писателя, а во-2-х, если вы хотите иметь хороший перевод, то вам необходимо обратиться к хорошему знатоку и русского и французского языка, каковы Salomon,3 Boyer,4 Suberbiel (кажется) или им подобные. Ваша же редакция очень нужна, но для наблюдения над точностью передачи смысла, переданного хорошим французским языком.
Так вот мое мнение, милый друг, и я думаю, что лучше помедлить и постараться найти хорошего переводчика, чем предоставить это дело Бинштоку, который, я вижу, заговорил и запутал вас. Я даже удивляюсь, на какой он может рассчитывать успех французского издания при таком ужасном переводе. Правда, есть еще комбинация: можно его перевод подвергнуть суждению литературного француза, под вашей редакцией, но боюсь, что это труднее и займет больше времени, чем найти хорошего переводчика француза.
Сначала я думал, что не буду в состоянии помочь вам в моей биографии, несмотря на все мое желание сделать это. Боялся неискренности, свойственной всякой автобиографии, но теперь я как будто нашел форму, в которой могу исполнить ваше желание, указав на главный характер следовавших один за другим периодов моей жизни в детстве, юности и возмужалости. Если и как только справлюсь, что буду в состоянии писать, непременно посвящу на это несколько часов и постараюсь сделать это.5
Прощайте, целую Пашу и Борю и новорожденную. Количка Ге огорчил меня известием, что вы слабы и на вас отзывается кипрская лихорадка.6 Я поправляюсь, но это было уж раз, и опять свихнулся,7 так что мало возлагаю надежды на свое выздоровление и стараюсь научиться жить больному до смерти. Вот и всё.
Ваш верный друг
Гаспра, 19 мая 1902 г.
Подлинник написан и датирован рукой П. А. Буланже, подпись собственноручная. Отрывки опубликованы в Б, I, изд. 1-е, стр. 9, и в «Литературном наследстве» 1937, № 31-32, стр. 1012.
