Погода у нас прекрасная. Здоровье мое так хорошо, как желал бы тебе. Кончил Послесл[овие] и посылаю нынче Черткову. Пересматривал Х[аджи] М[урата]. Не хочется оставить со всеми промахами и слабостями, а заниматься им на краю гроба, особенно, когда в голове более подходящие к этому положению мысли, совестно. Буду делать от себя потихоньку.
За воспоминания не брался и как будто охладел к ним.
Евреи меня решительно осаждают, писем 20, требуя, чтобы я высказался о кишиневских ужасах. Я написал об этом ответ Шору, к[оторый] писал мне, может он напечатает, а еще подписался под составленным Стороженкой коллективным письмом к Кишиневскому голове. Мне неудобно высказываться, п[отому] ч[то] виною всему наше правительство, мучающее евреев и одуряющее русских.
Кроме определения жизни, кот[орое] я хотел бы хорошо выразить и о кот[ором] ты знаешь, ужасно хочется ясно показать весь обман и ужас правительств всяких, даже вашего швейцарского.
С Пироговом переписываемся — там всё хорошо. Видел Николая.3 Не бросайте Пирогово. Не переменяйте, как все, мест. Вчера, гуляя, встретил юношу, который вышел из технич[еского] училища,4 сын богатых родителей и шел ко мне, а потом, куда бог приведет, чтобы спуститься до народа и работать. Хотя и знаешь, как это если не вовсе неосуществимо, то страшно трудно, нельзя видеть этого без умиления. Он случайно встретился у меня с Булыгиным5 и нынче ушел к нему. У Булыгина строится его двоюродная сестра,6 одна из тех, кот[орые] были у вас прошлого или третьего года. Сережа с Левой всё ссорятся, и Лева правее и добрее.
Ну, прощайте, целую вас, милые мои. Ты, Коля,7 смотри не объевропейся так, чтобы потерять любовь к России. Очень уж приятна жизнь, к[оторую] ведете, но это только на год и то едва ли. Ну прощайте.
Ни Лизы, ни Наташи нет.
Впервые опубликовано по копии в «Современных записках» 1926, XXVII, стр. 274-275.
1 [Надеюсь,]
2 Екатерина Федоровна Юнге (1843—1913), художница, троюродная
