Je ne suis ni réformateur, ni philosophe, ni apôtre, — mais le moindre des mérites que je puis m’attribuer et que je m’attribue, — c’est d’être logique et conséquent.
Les reproches qu’on me fait en envisageant mes idées du point de vue objectif, c’est-à-dire de leur application à la vie du monde, ressemblent aux reproches qu’on aurait faits à un agriculteur qui, ayant labouré et ensemencé son blé sur un endroit où il y avait des arbrisseaux, de l’herbe, des fleurs et de jolis sentiers, n’aurait pris garde à toutes ces choses. Ces reproches sont justes du point de vue de ceux qui aiment les arbres, la verdure, les fleurs, les jolis sentiers, — mais ils sont tout à fait faux du point de vue de l’agriculteur qui laboure et ensemence son champ pour se nourrir.
L’agriculteur est parfaitement conséquent et logique et ne peut pas ne pas l’être, parce qu’en faisant ce qu’il fait, il le fait en vue d’un but bien précis et clair, — celui de nourrir son corps. Ne faisant pas ce qu’il fait, il s’exposerait à mourir de faim.
De même pour moi. Je ne puis ne pas être conséquent et logique, parce qu’en faisant ce que je fais, je poursuis un but précis et clair, — celui de me nourrir spirituellement. Ne faisant pas ce que je fais, je m’exposerais à mourir spirituellement.
16 января 1903.
Ясная Поляна.
Милостивый государь,
Я получил ваше письмо, так же как и вашу статью, которую прочел с большим вниманием.
Я сожалею, что не могу вам сказать, чтобы суждение наше о моих писаниях было бы вполне правильно. Вы осыпаете меня восхвалениями и в то же время упрекаете в странных пробелах в моих рассуждениях и даже в отсутствии какой-либо основы.
Все мои критики, с сожалением должен сказать, что вы не составляете исключения, упрекают меня за мои нападки либо против церкви, либо против науки или искусства и в особенности против всякого рода насилия, применяемого правительствами. Одни называют это просто глупостью или безумием, другие — непоследовательностью и эксцентричностью.
Мне дают всякого рода лестные эпитеты: гения, реформатора, великого человека и т. д. и в то же время не признают за мной самого простого здравого смысла, чтобы видеть, что церкви, наука и искусство, правительства необходимы для общества в его современном состоянии.
Это странное противоречие проистекает из того, что мои критики не хотят, при суждении обо мне, отказаться от своей точки зрения и стать на мою, которая, однако, чрезвычайно проста.
