духовное благо не только действительно есть благо, но без сравнения ценнее, важнее всех возможных телесных благ и удовлетворяет человека в его истинной как здешней, так и вечной жизни.
Один человек получает богатство, славу, а другой познает ничтожность того и другого, научается презирать это и быть счастливым без этого. Кому лучше?
Когда мы говорим про какое-либо матерьяльное лишение или страдание, что оно зло, мы только говорим то, что мы близоруки или слепы и не видим того добра, кот[орое] есть в том, что мы называем злом, как не видит ребенок добра в том, что его не пускают к огню или дают лекарство. Лишения, горести, страдания (не только тех, кто умеет воспользоваться ими, но всех) загоняют из области низшей, исполненной лишений и препятствий матерьяльной жизни, в область духовной жизни — радостной и свободной. Из этого не следует, чтобы надо было искать страданий, но то, что они, как и всё в мире, для человека благо. Страдания регулируют нашу жизнь. Ацетиленовые фонари устроены так, что карбид, прикасаясь к воде, развивает газ. Когда же газа слишком много, он поднимает карбид, и образование газа прекращается. Так же и матерьяльная жизнь: когда она слишком наполнится страданиями (свойство ее в том, чтобы производить страдания), сознание и внимание поднимается, переходит в область духовную, и страдания прекращаются.
Вот всё, что я сумел ответить на ваш интересный вопрос.
1903. 20 марта.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 187—188. Отрывок без указания даты и фамилии адресата впервые опубликован в «Свободном слове» 1904, 11, столб. 22—23.
Ответ на письмо Елены Иосифовны Лихачевой (Петербург) от 14 марта 1903 г., в котором она спрашивала, «как может быть, что бог, добрый и любящий всех одинаково», создает для людей разные условия жизни (довольство для одних, нужду для других).
1903 г. Марта 20. Я. П.
Вы говорите, что вам кажется недостаточно того, чтобы самому жить хорошо, соответственно с требованиями своей совести,
